Из теории и практики классовой борьбы

Итак, сущность описываемого экономического процесса – в распространении ссудных операций и увеличения ссудного «процента». Чем выше последний, чем больше ссуда входит в обиход социальной жизни, тем благодарнее почва для нарождения нового экономического института – института заработной платы. В недрах первобытного общества означенный институт, как известно большого развития не получил, не получил развития вольнонаемный труд. Правда, в иных случаях мы сталкиваемся с проведением в жизнь начал «свободного» труда. Так, напр., кафры, не имеющие достаточно скота идут работать и служить в хозяйство «двор» своих вождей[16], за что и получают соответствующее вознаграждение. Но в общем подобного рода заявление нельзя считать типичным для данной эпохи. В данную эпоху наметились лишь предпосылки имеющих создаться в отдаленном будущем социально-экономических отношений. Первобытное, а затем древнее общество стоят не под знаком противоположения «свободного» труда и его эксплуататоров, а под знаком противоположения кредиторов-организаторов и их должников с одной стороны, рабов и свободных с другой. Резкая форма, в которую отлилась впервые борьба классовых отношений внутри общества, это – борьба, сконцентрированная вокруг долговых обязательств. Вспомните, напр., пролог достоверной истории афинского государства: – возмущение (stasis) тех кто «почти ничего не имел» против «немногих», завладевших всею землею, игравшею роль главного средства производства[17]. Воcстали именно должники[18] против заимодавдев, восстали мелкие слои собственников, которые постепенно переходили на положение «деклассированных», выбрасывались за борт своего класса.

В современном капиталистическом обществе подобным деклассированным предстоит участь пролетария. В обществе первобытном и древнем (имеем в виду общество на рубеже его «достоверной» истории[19] деклассированные обращались в рабов.

Во времена, предшествовавшие «революционному походу организаторов против коммунистических устоев первобытной общины, член общины, взявший какое-либо орудие или средство производств у другого члена, зачастую, не обязан вернуть это орудие. После победы организаторов над коммунистическими устоями должник, не оправдавший доверия своего кредитора, не вернувший ссуды, стал отвечать своим «телом» перед кредитором. Последний мог даже убить его. Но такой способ погашения долга не имел распространения. Предпочитали иной образ действий: должник обязан был погашать долг в течение очень продолжительного времени или всей жизни, работая на кредитора, без права получить малейшую долю выработанного продукта. Более того, погашать его долг, при подобных же условиях, приходилось и жене его, и детям, и внукам, и правнукам. В лице рабов, труд платил ростовщическому капиталу проценты, которые никогда не грезились во сне самым алчным хищникам современного промышленного и финансового мира. То был золотой век ссудных операций[20].

V

Одной из четырех добродетелей, завещанных древнеиндийскими законами и древнеиндийской моралью благочестивым представителям командующих каст, значится приобретение материальных благ: наряду с обязанностью соблюдать закон (dharma) и добиваться освобождения (moksha – т. е. освобождения духа от пут чувственного мира), «дважды рожденный» брахман должен заботиться об artha (имуществе). «Того требует житейская мудрость»[21], т. е. двуличная мудрость «организаторов».

Отныне, укрепив свою новую позицию, организаторы выступают с проповедью богатства. Бедность и нищета – это несчастие, наказание, посылаемое божеством за грехи, порок; богатство, напротив, синоним счастья, блаженной жизни, награды, которою отмечают боги людей достойных и добродетельных. Именно, как подателей богатства, чтут представители господствующих классов своих богов. В ведийских гимнах, в рапсодиях Гомера, в средневековых сказаниях о богатырях-князьях, в русских былинах даны яркие свидетельства апофеоза материальных благ.