Из тьмы

“Разве ты не прелесть?” - спросила женщина, дальняя родственница, что только доказывало, насколько далекой она была.

Вскоре Пекка и Фернао прошли по дорожке между сидящими гостями и предстали перед бургомистром. “Как представитель Семи принцев Куусамо, я рад выступать сегодня в этом качестве”, - сказал парень. “Это гораздо приятнее, чем большинство обязанностей, которые я призван выполнять. ...”

Он продолжал и продолжал. Он был бургомистром; частью его работы, приятной или нет, было произносить речи. Уто стоял рядом с Пеккой и на шаг позади нее. Вскоре он начал ерзать. В его глазах появился блеск. Пекка не спускала с него глаз и заметила это. Она едва заметно покачала головой. Ее сын выглядел разочарованным, но, к ее огромному облегчению, кивнул.

И тогда, наконец, бургомистр перешел к той части своих обязанностей, которой он не мог избежать, сколько бы он ни говорил: “Берешь ли ты, Пекка, этого человека, Фернао, в мужья навеки?”

“Да”, - сказал Пекка.

В глазах Фернао бургомистр Каяни был смешным человечком: не потому, что он был куусаманом - к настоящему времени Фернао воспринимал куусаманцев как нечто само собой разумеющееся, - а потому, что он был абсурдно самонадеян. Но он совсем не казался смешным, когда спросил: “Берешь ли ты, Фернао, эту женщину, Пекку, в жены навеки?”

“Да”. Фернао приложил все усилия, чтобы придать своему голосу нечто большее, чем хриплый шепот. Его усилия оказались не слишком удачными. Но бургомистр кивнул, и Пекка тоже. Они были людьми, которые действительно имели значение.

“Властью, данной мне народом Каджаани и Семью принцами Куусамо, я объявляю вас мужем и женой”, - сказал бургомистр. Навсегда. Это слово, казалось, скатилось на Фернао, как булыжник. Он приехал в Куусамо не с намерением найти жену - особенно женщину, которая тогда была замужем за кем-то другим. Он даже не находил женщин Куусамана особенно привлекательными. Но вот он здесь. И то, что он только что сделал, имело определенную компенсацию. Сияя, бургомистр повернулся к нему. “Теперь ты можешь поцеловать свою невесту”.

Когда Фернао сделал это, все куусаманцы среди гостей - другими словами, все, за исключением нескольких двоюродных братьев и его старого дяди и гроссмейстера Пиньеро - разразились радостными возгласами и закричали: “Они женаты!” Кто-то сказал ему, что они так и сделают, но он забыл. Это заставило его вздрогнуть. В Лагоасе, как и в большинстве мест, передача кольца означала фактический момент заключения брака. Куусаманцы поступали по-другому, как они часто поступали.

“Я люблю тебя”, - сказал он Пекке.

“Я тоже тебя люблю”, - ответила она. “Это одна из лучших причин для того, чтобы сделать это, ты не находишь?” Ее глаза заблестели.

“Ну, теперь, когда ты упомянул об этом...” - сказал Фернао. Пекка фыркнул.

“Если я могу воспользоваться своей обычной привилегией...” Бургомистр тоже поцеловал ее. Судя по некоторым прочитанным Фернао вещам, в старые времена привилегии вождя племени куусаман простирались гораздо дальше этого. Еще одна причина радоваться, что мы живем в современную эпоху, подумал Фернао.

Хотя некоторые куусаманские обычаи сильно отличались, очередь встречающих была точно такой же. Они с Пеккой стояли бок о бок, пожимая руки людям и принимая поздравления. “Красивая церемония, мой мальчик”, - сказал его дядя, костлявый мужчина по имени Сампайо. “Я не понял ни слова из этого, имей в виду, но очень красивая”.

“Я рад, что ты смог прийти”, - ответил Фернао. Говорить по-лагоански было явно странно; он не часто делал это в эти дни. Но его дядя, преуспевающий строитель, не знал куусаманского языка и давно забыл все классические каунианские, которые выучил.

Сампайо ткнул его локтем в ребра и усмехнулся. “И это тоже отличный костюм, который на тебе надет”, - сказал он.

Фернао тоже думал, что он на безвкусной стороне великолепия. Но он пожал плечами и выдавил улыбку. “Это то, что они носят здесь. Что я могу с этим поделать?”

“Подземные силы сожрут меня, если я знаю”. Сампайо обнял Фернао. “Я надеюсь, ты счастлив с ней, мальчик. Она кажется милой, даже если мы не можем поговорить друг с другом”.

“Ну, я бы не женился на ней, если бы она мне не нравилась”, - сказал Фернао, что рассмешило его дядю. Он подозревал, что Пекка говорила немного больше по-лагоански, чем показывала. Впрочем, нет смысла рассказывать об этом его дяде; он не думал, что Сампайо снова приедет в Каяни в ближайшее время.

Элимаки подошла к нему и крепко обняла. “Ты хорошо заботишься о моей сестре”, - сказала она. “Ты хорошо заботишься о ней, или ты отвечаешь передо мной”.

“Я сделаю. Я намерен сделать”, - сказал Фернао.

“Тебе лучше”. В устах Элимаки это прозвучало как угроза. Вспоминая, как не так давно рухнул ее брак, Фернао предположил, что понимает, почему у нее такой голос, что не делало это менее нервирующим.

Ильмаринен, как обычно, смотрел на вещи по-другому. Бочком подойдя к Фернао, он сказал: “Надеюсь, теперь, когда ты ушел и сделал это официальным, все так же весело”.

“Большое вам спасибо за ваши добрые пожелания”, - воскликнул Фернао.