Из тьмы

Год от года мастерство его росло. Сеня проживал по разным гостиницам, и везде после этого случались крупные проигрыши в карты или прочие неприятности. Догадаться, что виновник этому Сеня, было затруднительно. Он попался лишь несколько раз, когда слабые духом жулики указывали на него как организатора. Но доказать в суде что-либо серьезное было невозможно. Сеня Графин отделывался пустяковым сроком, что только добавляло ему авторитет, и возвращался к прежней жизни. С недавних пор поступали в сыскную полицию сообщения, что Сеня занял негласный трон в столице и теперь чуть ли не все приезжие обязаны явиться к нему за благословением. Не забыв его процент…

Ванзаров сел за его стол и пожелал приятного аппетита. Сеня обрадовался гостю, предложил немедленно разделить трапезу, особенно графинчик водки, без которого не садился за стол. Организм его обладал исключительным свойством: он мог прикончить два-три графинчика. Когда новый знакомый уже валялся под столом, Сеня оставался практически трезвым.

– Как поживаете, Родион Георгиевич? – говорил он, наливая рюмочку и пододвигая к Ванзарову.

– Потихоньку ловим жуликов и мошенников… – Ванзаров не прикоснулся к рюмке, хотя желание пришлось осадить.

– Скажите пожалуйста! – искренно удивился Сеня. – В столице нашей богоспасаемой империи еще не перевелись жулики? Хоть бы глазком на них взглянуть…

– Могу предоставить такую возможность.

– Да неужели?! – Сеня легким взмахом опустошил рюмку.

– Подберу камеру с твоими коллегами, чтоб вам веселей было обмениваться опытом.

Сеня излучал чистую наивность.

– Да за что же в камеру, Родион Георгиевич?

– Был бы человек, а камера в нашем полицейском государстве всегда найдется, – сказал Ванзаров и убрал рюмку из поля зрения. Слишком мешалась.

– Эх, господин Ванзаров, такое удовольствие видеть вас, а вы все стращаете…

– Не, Семен, пугать я тебя не намерен…

Интонация сильно не понравилась Графину. Он нюхом чуял, когда становилось горячо.

– Да в чем дело-то? – спросил он, быстро соображая, кто и за что мог сдать его в этот раз. Ничего такого, о чем стоило волноваться, не нарисовалось.

– А дело в том, Сеня… – Ванзаров взял паузу, чтобы опытный противник проникся серьезностью момента, – что теперь все от тебя зависит. Ты человек умный, не шваль уличная, а потому делаю тебе конфиденциальное предложение… – помедлил Ванзаров, показывая, что уважает интеллект Графина. – Или мы тихо, без протокола, потолкуем кое о чем, или, если станешь ваньку валять, обещаю новую запись в твоей карточке. Выбирай…

Графин усладил душу рюмкой и воспитанно вытер губы.

– От дружеского разговора с вами, господин Ванзаров, никогда не откажусь…

– Благодарю за честь. Так что, Сеня, какие у нас гости прибыли, скажем, за последние две недели?

Пояснения не требовались, оба отлично понимали, о чем идет речь.

– Да какие нынче гости, – усомнился Графин. – Сами знаете: не сезон. Да и пост Великий. Кому охота лишний грех на душу брать. А вот с мая, когда потеплеет, тогда уж потихоньку двинутся…

Это была правда: сезон афер начинался вместе с путешественниками, которые прибывали в Петербург к маю, теплу и белым ночам.

– А что варшавские гастролеры?

Семен отрицательно покачал головой.

– Никаких сомнений, эти мимо меня всяко не проскочат…

– Может быть, одесские, ростовские или тифлисские? – не отступал Ванзаров.

– Не сомневайтесь, и носу не показывали…

– А если новенькие – молодые и дикие?

– Хотите сказать, проскользнули мимо Графина? – Сеня расцвел, как отец семейства, который гордится успехами деток. – Таких смельчаков не сыскалось еще. Мир у нас тесный, закон знают все. А те, кто не знает, тот не жилец.

Осведомители сообщали, что свой авторитет Графин заработал не только умением общаться, но и больными уроками тем, кто не хотел делиться и не уважал порядок. А без порядка в воровском деле нельзя. Грабить тоже надо с умом. Чтобы разложить по времени, гостиницам, вокзалам и кабакам. Раз Графин за этим присматривает, значит, без его ведома не смей соваться. Вот укажет, когда и где, – гуляй душа. Только делиться не забывай. Ванзаров не стал тратить время на очевидное для обоих.

– Тогда плохо дело, – сказал он.

Графин уловил, что зухер[17] не шутит. Да и кто будет в таком душевном разговоре шутки шутить. Но лезть с расспросом ему не полагалось.

– История больно нехорошая вышла, – сказал Ванзаров. – Какие-то ушлые ребята прокатали подвеску польской королевы и сняли большой куш…

– Насколько большой? – не удержался Графин.

– Слишком большой. Худо другое: за собой кровь оставили. Вот так, Семен. А ты говоришь, у вас порядок…

Новость заставила Графина отодвинуть рюмку. Случай немыслимый: мошенники никогда не убивали своих жертв. Это не нужно, бессмысленно. И совершенно другая статья.

– Кто? – только спросил Сеня.

– Такой важный человек, князь, что теперь к нам летучий отряд мчится. Столицу перетряхнуть как следует.

– А эти зачем сдались?

– Так ведь дело политическое. – Опасное слово Ванзаров произнес по буквам, чтоб до Графина дошло, какая печальная история всем светит.

– А почему…

– Газетам рот прикрыли, чтоб пикнуть не смели.