Из тьмы

– Прекрасный одеколон, – заметил он. – Запах первых роз. Как из оранжереи.

– Да, люблю быть в форме, – ответил Гурович, тайно втягивая ноздрями воздух. – Надеюсь, вы заметно продвинулись в расследовании.

– Вы просили ставить вас в известность при получении любой важной информации. Можно сказать, что в деле произошел качественный скачок. Установлен мотив убийства.

– Неужели? – Гурович был занят тем, что оправлял жилетку.

– Могу заверить, что это не имеет ничего общего с революционным террором.

– Отрадно слышать…

– Это банальное воровство, – сказал Ванзаров и стал ждать, когда смысл его слов дойдет до Гуровича, суетливо занятого собой. И это случилось. На него посмотрели с некоторым интересом.

– Воровство? Я не заметил в квартире следов кражи… И что же украдено?

– Ценность пропала из сейфа.

– Из сейфа… – повторил Гурович, все еще не поборов утреннюю неповоротливость мысли. – Из сейфа?! – наконец поразился он. – Из сейфа?!! А что там обнаружено?

– В сейфе обнаружена пустота, – скала Ванзаров.

– То есть я хотел спросить: что пропало из сейфа?

– Мешочек необработанных алмазов, которые князь Вачнадзе привез из Южной Африки.

– Так это что же получается… – только проговорил Гурович, не до конца совладав с языком.

– Пристав 3-го участка завел дело о краже. Это в его компетенции. Все чиновники брошены на поиски пропавшего. Вчера пристав от рвения даже арестовал итальянский театр в полном составе.

Некоторые новости бодрят не худе чая. Гурович был собран и внимателен, хотя и не растерял вальяжности и обаяния.

– Родион Георгиевич, объясните мне: каким образом пристав открыл сейф? – спросил он, добродушно и мягко.

– В кармане убитого князя лежали ключи.

– Прекрасно. А кто ему дал право срывать мою печать?!

– Ротмистр Давыдов отчаянно сопротивлялся, но я ему приказал, – ответил Ванзаров.

– Вы ему приказали… – откликнулся Гурович и продолжил не менее ласково: – А на каком основании?

Ванзаров извлек волшебный сверток с подписью губернатора и своей фамилией.

– Вы мне предоставили особые права для расследования этого важнейшего дела, – сказал он. – Я действовал в рамках своих полномочий.

– В самом деле, предоставил… – сказал Гурович в задумчивости. – Вам она еще требуется?

– День или два. Пока не возьму вора и убийцу.

– Для дела, конечно, пользуйтесь… А кто знал, что в сейфе хранились бриллианты?

– Ротмистр Ендрихин дал показания.

Гурович пропустил тень брезгливой гримасы на лице.

– Ах, этот… Боевой товарищ-доброволец…

– Ротмистр был крайне удручен пропажей камней.

– Ну, еще бы! Такой куш…

– В связи с этим мне необходимо допросить филера, – сказал Ванзаров.

Добродушие Гуровича не подвело.

– Какого филера? – спросил он исключительно вежливо.

– Того, что вел за князем Вачнадзе негласное наблюдение в вечер убийства. Я должен задать ему несколько вопросов. Он наверняка видел убийцу, но, возможно, не понял, кто это был. Я помогу ему вспомнить.

– Родион Георгиевич, вы ошибаетесь: нет и не было никакого филера. Князь не та персона, чтобы держать его под негласным наблюдением. У нас людей наперечет, а тут следить за верноподданным.

Ванзаров глубоко задумался. Настолько глубоко, что Гурович стал выразительно поглядывать на часы.

– Это разрушило всю мою логику, – наконец сказал он.

– Очень жаль, что доставил вам эту неприятность, – сказал Гурович утешающе. – Вам по-прежнему нужен особый мандат?

– Да, нужен… Теперь придется подбираться к нему в обход.

– Вам что, известен убийца?

– Предполагаю, где его искать.

– Это вам психологика подсказала? – Гурович дружелюбно подмигнул.

– В каком-то смысле. Но в основном – неопровержимые факты.

– Не будете столь любезны сообщить их мне?

– Непременно. Вы первый ознакомитесь с протоколом. А пока вынужден сослаться на тайну следствия.

– Ах, тайна следствия…

– Именно так. Убийца будет предоставлен вам с полным набором улик и доказательств.

– Вы еще что-то нашли? – спросил Гурович, поднимаясь и тем показывая, что время аудиенции давно прошло. Ванзаров не стал задерживаться.

– Пока логические выводы, – ответил он. – Осталось подкрепить их фактами.

– Как подкрепите, сразу дайте знать. – Гурович протянул руку для прощания. Ванзаров пожал крепкую ладонь и обещал исполнить приказ непременно.

– Прошу простить, Михаил Иванович, позвольте один вопрос? – обернулся он, стоя в дверях.

Разумеется, ему позволили. Но только один.

– Некий Пилсудский Юзеф проходит по вашему учету?

– А вам для чего знать? – Гурович заметно стал раздражаться. В самом деле, сколько можно. Все утро пошло насмарку.

– Мне надо понимать, имеет ли он отношение к этому делу.

– Уверяю вас: никакого. Пилсудский – студент-недоучка, решивший посвятить свою жизнь так называемому освобождению Польши. Способности средние, но амбиции сверх меры. Метит в вожди, а был пойман на глупейшей ошибке: соседям в Вильно надоел шум от типографии, где он с женой печатал подпольную газетенку. Да и тираж у нее смехотворный.

– А где его жена? – спросил Ванзаров.