Из Тьмы (Арка 5)

— Я думала, что вы играете с моей сокомандницей и подругой в истории. Я тоже люблю… поиграть. Поэтому позволила себе вмешаться. Не ожидала, что такой важный и заслуженный человек, как вы, сможет провести параллели между собой и обижающим слабых мажором. Жалким существом, который не имеет ни одного достижения, кроме удачи, позволившей родиться в хорошей семье — и который, словно бешеный пёс, готов броситься на предельно корректно исполняющую свой долг раненую в бою защитницу интересов Империи.

Да, я перебарщивала. Но Сюра реально меня бесил, поэтому удержаться от того, чтобы ещё немного потоптаться по его перераздутому чувству собственной важности, оказалось выше моих сил.

Пока я говорила, к зданию подтянулись ещё две мощные сигнатуры, что вышли из ускорения перед парадным входом здания городской администрации, а теперь двигались сюда просто очень быстрым шагом.

— Считаешь это смешным? Я тоже посмеюсь, когда тебе отрежут язык. Внеранг, — презрительно выплюнул он. — Думаешь, встретилась с другой психопаткой, и когда она тебя признала, стала такой же? Ха, надейся! Это сейчас ты можешь кичиться силой, а через пять-десять лет станешь никому не нужной развалиной. Я подожду, — хозяин Врат Шамбалы зубасто усмехнулся, предлагая додумать, что злопамятный подонок сделает с былой обидчицей, лишившейся здоровья и былых сил, а оттого беззащитной.

— Прекратите уже! Перестаньте! — выйдя вперёд и встав между нами, закричала напуганная Эрис; а ещё злая за игнорирование её призывов, настолько, что решила применить свой дар. — Успокойтесь! Вы не будете друг друга убивать или делать гадости!

Чувствую, как с последними словами, голос девушки прикоснувшейся к своему тейгу-микрофону, отдаётся мягкой, едва заметной вибрацией где-то глубоко внутри, гася агрессию и настраивая на мирный лад.

Пытаясь это сделать.

Не думала, что её артефакт можно использовать подобным образом. В любом случае, тут как с эмпатией-деэмпатией: незаметное воздействие работает до тех пор, пока его не заметили, да и настроение на противоположное так не поменяешь. А уж против той, кого долго и настоятельно пытался искушать целый архидемон, а недавно и вовсе чуть не сожрал сначала собственный доппельгангер, а потом случайно призванная данным фактом, чтоб её, Бездна…

Даже не смешно.

Но сказанное — всё ещё просьба, практически мольба от той, кого я считала если не подругой, то очень хорошей знакомой, коя, пусть и сама того не зная, серьёзно помогла мне в трудный момент жизни. Да, вместе с ощущением, того что Эрис реально боится за меня (а ещё за уродского Сюру, но это детали) и почти готова сорваться в истерику, это заставило взять себя в руки.

— Эрис, ты же знаешь, что я мирный человек, — произношу, пропустив девушку вперёд и демонстративно прицепив ножны к поясу. — Я не люблю ругаться и без причины никого не обижаю, — на заднем фоне фыркнул Сюра, помянув мелких безумных сучек и набитые казнёнными площади и дороги. — Просто очень не люблю, когда обижают моих подчинённых и друзей. Извини, если напугала.

— Не буду её трогать, если первая не полезет. И остальных тоже, — к немалому моему удивлению, скрипнув зубами, выплюнул Сюра, который под требовательным взглядом блондинки растерял заметную долю своего запала. — Но предупреждаю: угрозы и насмешки надо мной обычно очень плохо кончаются, — добавил он, увидев появившихся в «предбаннике» подчинённых и почувствовав поддержку от их присутствия.

Что интересно, из двоих появившихся лишь один оказался знаком мне по каноничной истории: самурай, имя которого, правда, в голове не задержалось, да и не суть важно. Ни мерзкого черномазого клоуна-педофила-детоубийцы, ни пирата с любовью к изнасилованиям и сомнительными вкусами в одежде. Вместо последнего хозяином Шамшира выступал незнакомый дядька. Судя по походке и тому, как он стоит, широко расставив ноги, будто под нами палуба качающегося на волнах корабля — тоже моряк, но из ВМФ. Западной чернокнижницы в этой тёплой компании тоже не было — то ли совсем, то ли ещё не появилась.

Да-а, теперь то, что Эрис сумела прижиться в Дикой Охоте и притом не растерять своё наивное видение мира, удивляет уже не столь сильно. Из самых конченых представителей данной банды в ней остался лишь сам Сюра. Моряк, если верить эмпатии, и вовсе относился скорее к людям, пусть битым жизнью, но всё же добрым. Случись здесь бой, не сможет сразу начать действовать во всю силу, будет думать о сопутствующем ущербе. Учтём на будущее. Зато в глазах самурая светилась хорошо знакомая для понимающего человека постоянная готовность к насилию и убийствам. Вот уж кому плевать — кого, где и когда усекать на голову. Прикажет хозяин — и он без колебаний зарубит хоть Императора.

Но если не прикажет — будет спокойно стоять, словно вышколенный сторожевой пёс.