Из Устюжского уезда

Посл я узналъ, что его баринъ точно живетъ въ Питер, что онъ статскій совтникъ; сколько онъ жалованья получаетъ, я не знаю, но мн кажется, если въ Питер подумаютъ, чмъ его награждать, то, можетъ быть, и найдутъ.

Странное дло! наши крестьяне рдко отзываются съ большимъ жаромъ о своихъ прямыхъ отношеніяхъ къ помщику, а любятъ похвастаться, что ихъ баринъ — графъ такой-то, князь такой-то, или что ихъ баринъ вс чины превзошелъ!..

Поговоривъ объ этомъ барин, - я пошелъ дальше и остановился немного отдохнуть у знакомаго уже мн священника, въ погост Николы, и отъ него услыхалъ слдующее преданіе:

Когда Иванъ Грозный взялъ Казань, то сталъ выводить оттуда татаръ, нкоторыхъ перевелъ въ Вологду, и желая ихъ совсмъ перевесть, заставилъ ихъ копать каналъ, чтобъ пустить воду изъ ручья, за 4 1/2 версты въ Вологду; но татары, полагать надо, были инженеры плохіе: каналъ то-они прорыть — прорыли, только вода шла не изъ ручья въ р. Вологду, а Вологда пошла въ ручей. Этотъ каналъ называется Золотухой.

Отъ погоста Николы верстахъ въ двухъ начинается Тверская губернія, и отецъ Василій, проводя меня до границы, простился со мною. Мстность сперва было показалась другою: поля какъ-то больше, горизонтъ шире, но это только сначала; дальше опять то же, что и сзади; т же полоски, шириною аршина въ 1 1/2 выбгали изъ лединъ, т же ледины, т же загороди.

— Помогай Богъ! поздоровался я съ пахавшимъ мужикомъ, который вызжалъ съ полосы на дорогу очистить соху.

— Милости просимъ! отвчалъ тотъ, обивая прилипшую къ сох землю.

— Что рано посялъ?

— Ранній свъ къ позднему не ходитъ въ заскъ: знаешь пословицу? говорилъ мужикъ ухмыляясь; а и гд рано? Другіе много уже посяли.

Я прислъ; мужикъ, врно, обрадовавшись случаю покалякать съ постороннимъ, пересталъ пахать.

— Скажи, Христа ради, спросилъ я: какая такъ вдали виднется деревня?

— А вотъ это? Невицы! отвчалъ тотъ: Невицы, а все Пушковщиной прозывается; на 15 верстъ все Пушковщина, вс деревни — все Пушковщина; потому самому и мы пушкари!

— Отчего же такое прозвище?

— А вотъ отчего: былъ царь императоръ Павелъ первый… еще и ддовъ нашихъ не было на свт; можетъ, при отцахъ-то нашихъ ддовъ жилъ императоръ Павелъ I, а при немъ былъ нашимъ бариномъ Мусинъ-Пушкинъ. За какую-то заслугу царь любилъ того Пушкина. Пушкинъ и говоритъ разъ царю: «сдлай, царское величество, божескую милость:- обмняй ты мн: я теб отдамъ всю мою Пушковщину, а ты мн дай Лысково». Лысково — село такое есть на низу, на Волг… «Возьми, говоритъ царь; только дуракъ ты, скажу я теб, Пушкинъ: попроси ты у меня Лысково такъ, я отдалъ бы и такъ, а теперь давай Пушковщину въ обмвъ». Пушкинъ взялъ Лысково, а намъ сказана воля.

— О чемъ болтаете? послышался сзади голосъ.

Я оглянулся: облокотясь на загородь, стоялъ старикъ, шедшій, врно, съ работы.

— А! это ты, едоръ омичъ! крикнулъ разскащикъ, вотъ человкъ спрашиваетъ, за что мы пушкарями прозываемся?

— Царь императоръ Павелъ I, дай Богъ ему вчную память, объявилъ насъ вольными, сказалъ пришедшій.

— Я говорилъ ему тоже, что при цар Павл; дды еще не помнятъ…

— Ну, это ты совралъ, перебилъ его пришедшій: я помню, моя матка на барщину ходила.

— А вотъ что царь Павелъ здсь отродясь никогда не бывалъ, такъ это точно что не бывалъ, продолжалъ едоръ омичъ: да не то, что царь Павелъ, а, опричь царя Петра, ни одинъ царь не былъ.

— А царь Петръ былъ?

— Петръ былъ.

— А давно?

— Тотъ за ддовъ былъ! того никто и не помнитъ; въ ту пору канаву копали; такъ онъ часто изъ Москвы на канаву въ Питеръ здилъ, а дорога-то шла на Волочокъ (Вышній) и на Весь (Весьегонскъ); такъ, значитъ, и здсь проходила дорога.

— Долго копали канаву?

— Про то не знаю и врать не хочу, отвчалъ старикъ, а только народу много загубили; сколько денегъ потратили, и сказать нельзя!..

— Старики говорятъ, перебилъ мой первый знакомый: старики говорятъ, у канавы одинъ берегъ — мшки съ деньгами, а другой — головы человческія.

— Это только такъ говорится, возразилъ старикъ, а дло было не такъ; берегъ — мшки съ деньгами, это значитъ: денегъ столько истратили; другой берегъ — головы человческія, это значитъ: народу столько на канав перемерло.

— А еще говорятъ: откупщики понастроили кабаковъ, такъ въ тхъ кабакахъ столько денегъ пропито! а вино-то было дурное, отъ того вина и народъ такъ вымиралъ.

— А про грознаго царя Ивана не слыхалъ ты? спросилъ я старика.

— Про грознаго царя не слыхалъ, нтъ! отвчалъ старикъ, а про Пугачева слышалъ.

— Что же ты про него слышалъ?

— Сильный былъ воитель; только онъ здсь не былъ, не заходилъ сюда.

— Однако мн пора опять за работу, сказалъ пахарь: дай Богъ вамъ путь!

— Спасибо! отвчалъ мужикъ: доори, а мы пойдемъ своей дорогой.

Въ Невицахъ и попросился переночевать въ первой попавшейся мн изб; женщина лтъ сорока съ словами: «милости просимъ!» отворила дверь и я вошелъ въ избу.

— Что, родимый, чай странному человку и пость можно? чай проголодался?

— Да, матушка, дай чего нибудь пость!

— Ныньче я картоши (картофель) [20] варила; погоди, я теб въ чашечку налью.