Из Вайтрана с любовью (СИ)

Лесной мер вовремя прикусил язык, не дав своим чувствам волю.

— Талморский ублюдок, я полагаю? — равнодушно спросил я.

— Комната освобождается, не так ли? — перевёл тему босмер.

— Всё верно. Спасибо за гостеприимство.

Элриндир пожирал меня злобным взглядом, наверняка всей душой желал мне смерти в мучениях… Всё не перестаю удивляться, какое поганое отношение к себе мы заработали в Скайриме даже среди не-нордов. Наверное, всё-таки нам стоило вести себя… не так заносчиво?

Мужчины забрали из комнаты мою поклажу и уже направлялись к выходу, но я попросил ненадолго задержаться.

— Еда действительно очень вкусная, — ещё раз похвалил я, вытащил из кошеля несколько монет и положил на барную стойку. — Я слышал, что в некоторых дорогих сиродильских тавернах принято оставлять немного денег сверху счёта. Вот, возьми от меня.

Взгляд босмера с озлобленного сменился на удивлённый, на прощание он ничего не решился сказать мне — видимо, потому, что не мог подобрать слов. Я снова надвинул капюшон пониже в надежде скрыть своё лицо, всё так же, ловя презрительные взгляды горожан, вернулся в Драконий Предел, в выделенные мне покои.

— Спасибо за помощь, — я протянул носильщикам деньги, те с таким же удивлением в глазах убрали монеты в свои карманы.

Когда я, наконец, остался один, я тут же снял форменную накидку и перчатки. Сейчас я разберу вещи, затем переоденусь в гражданское и схожу на рынок, куплю себе на перекус немного яблок и наберу в кувшин воды. Только вот каждый раз, когда я буду вынужден по каким-то причинам покидать покои, буду выливать остатки воды и прятать несъеденные яблоки. Когда я буду возвращаться обратно, всю еду буду брать только в перчатках, затем отрезать немного и проверять — например, на птицах, я заметил их гнёзда на крыше Драконьего Предела. С другой стороны, проверять угощения — слишком очевидный с моей стороны ход, и потому если Балгруф захочет замаскировать мою смерть под тяжёлую болезнь, он прикажет отравить мой ужин. Потому мне следует или себе самому готовить, или есть только в тавернах. В покоях заниматься готовкой я не смогу — не вижу здесь ничего похожего на камин, а готовка на ярловой кухне на глазах у прислуги может и обидеть ярла, и заставить жителей Драконьего Предела насмехаться надо мной. В «Гарцующей кобыле» и «Пьяном Охотнике» меня узнают, следовательно, придётся либо ходить на уцелевшую после битвы за город медоварню «Чёрный Вереск-Запад», либо искать в городе какую-нибудь дешёвую забегаловку, где можно отравиться и без посторонней помощи. Только я должен буду успевать поужинать и вернуться в Драконий Предел до захода солнца, чтобы не напороться на нож посланных по мою душу «грабителей».

Я спрятал в столе письменные принадлежности и листы бумаги — надо будет, кстати, написать письмо Ненье в Солитьюд, сказать, что меня перевели в Вайтран. Единстенный, наверное, плюс из этого — что можно вести с ней переписку, не опасаясь никаких проверок, и писать всё, что заблагорассудится. Ну, а если однажды это письмо решат прочесть люди Балгруфа — пусть удивляются, что талморский наблюдатель ведёт светскую переписку с бывшей управительницей из Фолкрита.

Одежду я развесил в шкафу — и тут же переоделся в скромный, но приличный наряд, какой обычно носят горожане среднего достатка, а форму спрятал в шкаф.

Средства для ухода за собой и зелья я сложил в тумбочку неподалёку.

Затем взял деньги, пустой серебряный кувшин и кубок, вышел из покоев, закрыл их на ключ и направился на улицу.

— Господин Эстормо! — раздавшийся позади меня голос ярла заставил меня остановиться и вздрогнуть от неожиданности. Боги, какой же у него мощный голос, боюсь представить, каков этот человек в гневе! — Позвольте ненадолго задержать вас!

Я с приятной улыбкой развернулся.

— У вас что-то случилось?

Норд сохранял прежнюю маску спокойной вежливости, неторопливо спускался по деревянной лестнице, пока не поравнялся со мной и жестами не попросил идти по коридору.

— Не желаете присоединиться ко мне и моей семье за ужином? — его взгляд и мягкий тон заставлял довериться ему, если бы я не встречался с этим человеком раньше, то несомненно посчитал бы его приятным и даже… добрым? — Можете считать это моими… извинениями за причинённые вам в прошлый раз неудобства.

«Извинения за неудобства»… Отчего-то эти слова насторожили меня ещё больше, но, надеюсь, я ничем не выдал своих чувств. Ладно. Нужно быть спокойным. Приглашение на ужин — это обычная дипломатическая вежливость. Пригласить постороннего человека поужинать в семейном кругу — признак проявления доброй воли, желание наладить хорошие отношения. Если я откажусь, то могу обидеть его. Если я обижу его, то могу навсегда забыть даже об иллюзии спокойствия на новом месте службы.

— Конечно, — я кивнул, изображая почтение. — Почту за честь поужинать с человеком, разбившим под своими стенами войска Ульфрика.

Надеюсь, моя ложь звучала достаточно убедительно, и Балгруф не сразу поймёт, что мои слова были такой же обычной дипломатической вежливостью.