Из вечности, через зависть, к бесконечности

Ну, я не знаю, это не я решаю, за кого тебе сражаться, но ты всё равно приходи.

Ещё какое то время , они молча шли плечо к плечу, но дорога расходилась в разные стороны, Иуде надо было спуститься к реке, а Савлу подняться выше , в горку, к оврагу.

Вода была свежа и прохладна после ночи.

Иуда снял с себя испачканную рубаху и прямо в штанах зашёл по пояс в воду.

Он начал неистово болтать ею в мутноватом течении, вымывая из её волокон, гряз, пыль, кровь, пот.

Он то и дело вытаскивал её из воды и ею же обмывал своё худенькое тело, лицо, голову.

После купания он сел в тени этрогового дерева, расстелив рубаху под лучами горячего солнца.

Вода и одиночество сделали своё дело, они успокоили душу мальчика, приведя мысли и дух в равновесие.

Через час рубаха и портки были сухи, от утренних неприятностей на лице остались только ссадины и небольшие синяки, а на душе повис тяжёлый камень обиды.

Я убью его ! Если он ещё будет бить меня, убью! Зарежу спящего, горло перережу.

Зарежу и сбегу, в любом случае сбегу я от него, вот только маму жалко очень.

Изведёт он её, изведёт!

С этими мыслями, Иуда встал, надел рубаху.

Ещё отдыхая он заметил , что не вдалеке валяется хорошая, ободранная от коры , увесистая палка, видимо , кто то придя на ручей, забыл её в траве.

Палка! Хорошая! То , что нужно для сражения!,– прикидывая её вес и длину, на вытянутой вперёд руке и помахав ею словно мечём, решил подросток.

Порадовавшись своей находке , он зашагал туда, где ребята, должны были уже давно играть в сирийцев и римлян.

Дорога по которой он шёл была пустынна, жар усиливался с каждой минутой.

Вдруг в придорожных кустах , что то зашевелилось и захрустело.

Иуда обернулся в сторону звука и в следующее мгновение увидел бродячую собаку, которая тащила в зубах, не весть откуда взявшуюся кость.

Собака была мохната, среднего размера, коричнево- рыжие подпалины покрывали её бока, голова была черна словно вороново крыло.

Увидев Иуду, собака остановилась в нерешительности, неуклюже скосила голову на бок и внимательно посмотрела в его глаза.

По кости из её рта, на пыль дороги, текла обильная тянущаяся слюна.

Некоторое время, они смотрели друг на друга не мигая.

Иуду испугал её взгляд и большие торчащие клыки, он вскинул в верх свою палку, собака взвизгнув метнулась в сторону, видимо хорошо зная, что может последовать за этим жестом.

Кость выпала из её пасти, в пыль дороги.

Поджав хвост, она опрометью бросилась в кусты, из которых ещё некоторое время назад вылезла.

Иуда не ожидал, что такая не маленькая собака, так трусливо поведет себя.

Ему вдруг захотелось обласкать её, погладить по густой шерсти, вернуть кость.

Он начал подзывать собаку, присев на корточки.

Собачка, собачка, милая собачка, иди , я не причиню тебе вреда, – звал он, – прищёлкивая языком и махая костью.

Через некоторое время, в кустах, опять что то зашевелилось, затрещало.

И к его ногам, на полусогнутых лапах, припав животом к земле, с широко открытой пастью, поджав хвост, подползла псина.

Она заискивающе смотрела в глаза мальчика, как бы говоря, – отдай пожалуйста мою кость, я страшусь тебя.

Иуда протянул, улыбаясь, собаке её добычу левой рукой, а правой погладил её по загривку, но в следующее мгновение псина вцепилась в кость, сильно прикусив его палец.

Кровь полилась из пальца тонкой струйкой.

Собака учуяв во рту сладкий вкус человеческой крови, ещё сильней прикусила то что держала в пасти, начав рваться в сторону.

Иуда взвыл от боли и неожиданности, он думал , что пёс должен быть благодарен за его поступок, за его доброе намерение вернуть утраченное.

Что делать? Что делать? Что делать?– стучало в висках мальчика.

Он в очередной раз был жестоко обманут в своих ожиданиях, он не учёл , что зверь не понимает добрых намерений человека, но почуяв кровь действует инстинктивно.

Правая рука Иуды схватила палку лежащую возле его ног и через мгновение её крепкий и тяжёлый ствол, c силой заходил, по спине , голове , ногам собаки.

Оторопь и боль парализовали пса, но он всё продолжал держать свою добычу в зубах, сладость крови отуманила его разум.

От боли, пёс только подскакивал на задних лапах, дёргал головой, пытаясь вырвать кость из держащей её руки.

Боль, обида накопленная за утро, вид крови, привели Иуду в бешенную ярость.

Он бил собаку пока она держала свою добычу в зубах, он бил её и когда она отцепилась и бросилась хромая, в ближайшие кусты.

Он бил и бил её, пока она пыталась с перебитыми задними ногами, скуля и лая, продраться сквозь них.

Накопленная злоба, обида на весь мир, унижения отца, всё это выплеснулось на бедного пса.

Лай , визг, вой стихли так же быстро как и начались, тишина воцарилась на месте кровавого побоища, и только кузнечики стрекотали в траве, да откуда то доносилась мерное уханье удода.

Пёс лежал в зарослях сухой травы.

Тяжёлое, редкое дыхание вздымало его бока.

Ртом у него сочилась кровь, встать он уже не мог и только слегка приподняв голову косился на своего мучителя, левым затёкшим глазом.