Из Венеции: дневник временно местного

У всех есть фоновые знания. Я, например, не могу точно сказать, откуда я знал названия Падуя (университет?), Верона (Шекспир, Данте?), Виченца (Палладио?). Знал — и всё. Они входили в комплект моих представлений об Италии. Так как Италия никогда специально меня не интересовала и я туда совершенно не собирался, то и где расположены эти города — не особенно представлял. Где-то на севере (это понятно), но, например, узнав, что от Венеции до Падуи меньше 40 километров, был несколько огорошен.

Но название Тревизо я не слышал никогда.

Собираясь выезжать из Венеции, я погуглил слово «Венето» и узнал, что в двух шагах от Венеции, кроме Падуи, Виченцы и Вероны (эта, кстати, подальше), есть еще и Тревизо. Что за Тревизо такое?

Беспомощные интернет-путеводители сообщили, что Тревизо — это «маленькая Венеция», там все очень маленькое, миленькое, тихое и провинциальное, есть картины хороших художников (где же их нет), и там — вот радость-то! — изобрели тирамису.

Я сразу решил поехать в Тревизо, благо дороги полчаса, как до Павловска. Мне кажется, что самое интересное всегда в тех местах, о которых мы не имеем ни малейшего понятия.

Я пока не видел в Италии (впрочем, не так уж я много видел) города прекрасней Тревизо.

(Венеция — не в счет, Венеция — это не Италия, а Венеция.)

Вот почему это так?

У одних городов, художников, писателей есть репутация, есть проекция в массовом сознании, а у других — нет. С их качеством это, понятное дело, никак не связано.

Почему?

* * *

На площади перед синьорией выступали шотландские волынщики и трубачи-берсальеры.

Берсальеры — и это главный фокус, делающий их непобедимыми и несокрушимыми, — прибежали, играя на бегу марш.

Молодые шотландцы в количестве четырех были, напротив, малоподвижны. Я впервые разглядел настоящих шотландцев с такого близкого расстояния и выяснил, что они обвязывают гольфы шнурками от ботинок. Завязывать шнурки на лодыжках — покруче будет, чем мужикам ходить в юбках. Один шотландец был огромен, другой — почти карлик с оттопыренными ушами, еще двое нормальных размеров. Все похожи на тумбы в килтах «Роял Стюарт» — красный с зелененым.

Перспектива искажена. Шотландка непроизвольно вызывала раздражение, ассоциируясь с формой, которую снова стали протаскивать в школы. Но тут шотландцы заиграли на волынках. Мне показалось, что это громко, воинственно и как-то скрипуче.

За волынщиками ходил еще один шотландец и по очереди дул им в вертикально торчащие трубы. Продувал, что ли?

После шотландцев заиграли берсальеры. И так по очереди: веселая оперная медь, несмазанное скрипение, медь, скрипение.

Берсальеры были в берсальерских плоских шляпах, сдвинутых на самый-самый бекрень. Вдруг поднявшийся холодный ветер ерошил черный плюмаж из фазаньих перьев. Судя по возрасту и полу, это были какие-то нестроевые берсальеры. Например, два старых старичка. А валторнист — вообще девушка. Хорошенькая, в очках и круглощекая. (Впрочем, там все — и шотландцы тоже — были круглощекие. Профдеформация.) Между прочим, ей эта шляпа a la «Незнакомка» Блока очень шла.

* * *

Всё, что угодно, — только не путеводитель.

И все-таки поступлюсь принципами.

Если вы в Венеции больше чем на неделю, обязательно съездите еще куда-нибудь. Хотя бы ради самой Венеции. Потому что только так можно понять, что Венеция — не Италия.

Например, пока в Треченто люди дело делали, в Венеции была глухая Византия. Я не против Паоло Венециано. Но представьте себе, что в Москве Рублев, а в Твери — Джотто. И Москве наплевать на Тверь, а Твери — на Москву. Я, конечно, утрирую, но не сильно. Они на самом деле не замечали друг друга. А что недалеко, так какая разница. Представьте себе в 1937 году разницу между Ленинградом и Выборгом.

А потом вдруг венецианцы взялась за ум — поздно, с опозданием — и тут же создали все самое лучшее, но опять-таки всё своё, без оглядки на соседей. Скорее уж у фламандцев учились.

Венецианской романики, строго говоря, тоже нет, не только потому, что много чего перестроили, а потому, что ее там не было. Только вариации на греческие темы.

Самое главное. Дух этой водоплавающей жизни, воплощенный в городской среде, никак не пересекается с Террафермой.

В общем, чтобы понять Венецию, надо уехать из Венеции.

Теперь куда ехать? Я, с пылкостью неофита, предлагаю Тревизо.

Почему?

Предположим, у вас один день. Вы хотите посмотреть как можно больше. Значит, следует потратить как можно меньше времени на дорогу.

Что у вас под рукой? Падуя, Виченца, Тревизо. Во все три города дорога на поезде занимает тридцать-сорок минут и стоит недорого. До Вероны уже полтора часа. А еще поезда ждать — уйдет все четыре.

Дальше выбор прост. Виченца — прекрасно, но сплошной Палладио. Лично у меня с Палладио сложные отношения по причине дома культуры «Красный Октябрь» и родной английской 183-й школы на Кирочной. Но, допустим, вы не ощущаете коринфский ордер как личную травму, все равно Виченца — это «театр одного актера», а на Палладио можно и в Венеции полюбоваться.