Из Венеции в осень

Я почувствовала легкое головокружение и слабую тошноту, но вот картинка остановилась.

Яркий свет, огромный зал, тысячи лиц. На сцене театра разворачивалось - вернее, подходило к концу - какое-то феерическое действо, и я, я была там! Я - и в то же время не я - пела главную партию. А настоящая «я» стояла рядом, хоть никто, как ни странно, не обращал на это внимание. Мой голос звенел под сводами театра, и вот последний аккорд, чистейшее верхнее «ля», тишина… и зал взорвался неистовыми аплодисментами. Крики «браво, бис», цветы… Да, это была я, действительно я! Это я стояла на сцене, это мое сердце неистово билось. Чувствовала, как тянет холодом по полу, но тело горело, мне было жарко, ужасно жарко.

Экстаз. Непостижимый, необъяснимый, неземной экстаз овладел мной.

- Да, это ты. - Жизнь все время была рядом, а я ее и не заметила. - Это могла бы быть ты. Почему же ты не стала ею?

- Не знаю. Тогда не хотела. Потом было поздно.

- Нет, еще долго не было поздно. Почему ты отказалась от своей мечты?

- Сомневалась… боялась… была не уверена. Не знала, что именно мне нужно…

- Теперь действительно поздно, - припечатала Жизнь.

- Большое спасибо! - разозлилась я. - Тогда зачем ты мне это показываешь?

- Чтоб ты знала, что это все могло быть в твоей жизни.

- Ага, и это было бы просто так? Такая вот малина, вся спелая и ни одной гнилой ягодки? Только сладость и никакой горечи?

Жизнь удовлетворенно кивнула.

- Я знала, что ты не глупая. Смотри дальше.

Театральный подъезд. Несколько шкафообразных охранников ведут меня к машине. Вокруг щелкают фотоаппараты. Я словно была рядом, и в то же время чувствовала то, что чувствует эта, другая. Я - та, другая - улыбалась, но улыбка была не настоящая. Мы «обе» сели в машину.

Экстаз, охвативший меня во время пения, прошел. Улыбка понемногу сползала с губ. Я знала, что еду домой, в прекрасный, шикарный, но такой пустой дом. Одинокий. Муж оказался донжуаном, и я не вынесла его измен. Мы расстались. Но на самом деле я всегда была замужем за театром. Театр отнимал все - время, силы, эмоции. Он забирал все, но в то же время давал мне испытать немыслимое чувство эйфории, восторга и неистового счастья, когда тебе рукоплещет публика. За эти мгновенья я была готова отдать все - и я все отдала. Артистка положила к ступеням театра жизнь, и он, не задумываясь, поглотил ее. Я жила в театре, там любила и чувствовала, страдала и радовалась, испытывала восторг, горечь разочарований и радость побед, там была настоящая моя жизнь, а больше… больше ничего не было.

Это продолжалось уже давно, я привыкла и была счастлива. Только ненавидела возвращаться поздно вечером в одиночество. Наверное, поэтому я далеко не каждую ночь проводила дома.

Все это вихрем пронеслось в голове, я посмотрела внимательнее на саму себя - в мехах и шикарном наряде, и та, другая «я», тоже посмотрела на меня.

Я отпрянула назад… и вывалилась обратно в кафе.

- Это не счастье, - сказала я.

- Нет, счастье. Ты счастлива там. Была бы счастлива.

- Но… дом, семья, дети… Разве есть что-либо прекраснее материнства? Шепот огня в камине, потрескивание поленьев, тихий семейный вечер… когда ты знаешь, что этот огонь ты поддерживаешь сама - в этом счастье…

- А камина-то у тебя нет.

- Да я так, образно…

- Не в этом случае, - отрицательно покачала головой Жизнь. - Там у тебя на все это не было времени. Но в данном случае это и не было твоим предназначением - ты служила театру, и главнее всего на свете для тебя был бы зритель, который, стоя, рукоплескал тебе после каждого спектакля. Это - счастье. Поверь мне. Не многим дано такое испытать.

- Я бы так не хотела… наверное, поэтому у меня ничего и не вышло. Я бы не смогла…

- Смогла бы. Но это уже дело прошлого.

- Тогда я не понимаю смысла всего этого!

- Скоро поймешь.

Жизнь снова пристально посмотрела на меня, и калейдоскоп закрутился во второй раз.

Огромный город. Наверное, так выглядит мегаполис, который мне, прожившей всю жизнь в небольшом городке, сложно даже представить. Он обрушился на меня оглушающим гамом: бесконечные вереницы сигналящих машин; толпы спешащих людей; здания, сияющие яркой рекламой и уходящие высоко в небо. Большинство из них были именно как муравейник с его ходами - с бесчисленными коридорами и офисами. Вот в одном из них мы и оказались.

Немыслимо - но на этот раз я увидела себя, сидящую за компьютером в отдельном кабинете. Табличка на дверях гласила: «Главный редактор». Не может быть!

Да, вот уж чудо так чудо - эта дама, словно сошедшая с обложки глянцевого журнала (редактором которого она - я - в данном случае являлась) была похожа на меня еще меньше, чем певица, которую я видела до этого. Но надо признать - когда-то, давным-давно, меня посещала такая идея - заняться журналом, правда, все это было смутно, неконкретно. Точно так же призрачно, как и желание стать певицей.