Из ворон в страусы и обратно

– Сними с меня мерки, – выставив вперед округлившийся животик, попросила Тонька – она явно была чем-то смущена.

– Что будем шить?

– Свадебное платье, – пробормотала под нос Антонина, упорно разглядывая протертые на носке колготки, из которых просился на свет наманикюренный ноготь.

– Класс! Алик вернулся, – попыталась угадать Нилка.

Тонька в ответ потрясла головой и, шмыгнув носом, прогундосила:

– Не-а.

– А кто? – Нилка с нарастающим удивлением пожирала подругу глазами – та только ниже опускала голову.

– Пообещай, что ты не будешь сердиться.

– Обещаю, – медленно ответила Нилка. В ее глупой голове пронеслась совсем уж безумная мысль, от которой на душе стало муторно: неужели Рене?

Тонька улыбнулась заискивающей улыбкой:

– Веня мне сделал предложение.

– Фу-ты, – у Нилки вырвался вздох облегчения, – я черт-те че подумала.

Облегчение, которое она испытала, вообще не вписывалось ни в какие рамки: какое ей дело до Рене?

– Ты не сердишься? Правда? – заглядывала в глаза подружка.

– Ну, с какой стати? – рассеянно, все еще думая о своем, ответила Нилка.

Все объяснилось просто: устав от Нилкиной неприступности, Веня прибился к Антонине.

Сначала плакался на объемной Тонькиной груди, жаловался на нее, Неонилу Кива, потом как-то само получилось, что Веня стал припадать к Тонькиной груди за другой надобностью.

Тонька не отталкивала Веню – глупо было бы, если на горизонте маячит клеймо «мать-одиночка».

Глаза у Тоньки были на мокром месте, она поглаживала живот и исповедовалась срывающимся голосом:

– Я бы никогда-никогда… Но Веня клялся, что у вас с ним ничего ни разу не было. Врет, да?

– Не было, – засвидетельствовала Нилка.

– Нилка, ты правда не злишься на нас? – все не могла успокоиться Тонька. – Ничего у нас не выйдет с Веней, если ты будешь злиться, – я точно знаю.

– Да с каких пирогов я должна на вас злиться?

Под впечатлением от Нилкиной щедрости Тонька все-таки всплакнула.

Легко уступив подруге жениха, Нилка потащила ее в райцентр за отрезом на платье.

Настроение было праздничным, ехала, будто на свидание.

Это и было свидание – с мечтой.

В магазине тканей на Нилку нахлынул благоговейный восторг, она испытала томление почище любовного.

Антонина скромно приткнулась на стул в ожидании, пока подружка насладится созерцанием этого великолепия.

Нилка крутилась между стеллажами, а в голове у нее крутилось свое кино: из парчи она представляла пиджак в китайском стиле, из белого гипюра – невинно-соблазнительную блузку, из полупрозрачного шелка – летний наряд-двойку с цыганскими мотивами.

– Скоро ты? – потеряла терпение Тонька. – У меня мочевой пузырь лопнет.

Нилка подругу пожалела, но еще долго ворчала, что разные сомнительные личности отвлекают ее от дела.

Всю обратную дорогу Тонька не закрывала рта, расхваливала Веню, его папашу и мамашу, а Нилка с тихой печалью слушала подругу и думала о том, что вот Тонкино будущее осветило солнышко, а в ее жизни один сплошной беспросветный туман и конца этому не видно.