Из ворон в страусы и обратно

…Неделя пролетела, как один день, от угара дефиле опомнилась Нилка только в такси по дороге в аэропорт Барахас.

И тут вдруг Нилку словно черт дернул за язык:

– Вадюш, а сколько я получила за все? – Вопрос еще не отзвучал, еще последние звуки не растворились в воздухе, а Нилку уже окатил холодный взгляд.

Резким, хриплым голосом Вадим спросил:

– Ты хочешь пересмотреть условия сотрудничества? Учти, – тут же предупредил он, – на улицах полно девочек, которые будут рады работать и за половину тех сумм, что ты получаешь.

Нилка была в курсе отечественных расценок: агентства демпинговали, и девочки работали за копейки, потому что всегда находились менее гордые. Правда, они были и менее молодыми, и менее красивыми, но они были.

Обругав себя кретинкой, Нилка жалостливо зачастила:

– Прости, прости. Ничего такого я не имела в виду, ты же знаешь, меня все устраивает. Прости, пожалуйста.

Конечно, ее все устраивало! Нилку устроило бы, даже если б она вообще ничего не получала за свою работу – лишь бы Вадим был рядом. А он был рядом! Что еще нужно для счастья?

К тому же, сколько ни шарилась в памяти, она не могла припомнить, о каких условиях говорит любимый. Они никогда ничего не обсуждали.

Еще в самом начале Нилкиной карьеры Вадим подсунул на подпись какие-то бумаги – Нилка, не глядя, подмахнула их и забыла, как о чем-то ненужном.

Ей вообще не приходило в голову задавать вопросы своему агенту о его процентах и своих – ей казалось, что она зарабатывает невероятные, запредельные суммы. Никто в ее окружении никогда таких денег не держал в руках.

И потом, не доверять мужчине, с которым живешь, – это пошлость.

Нилка физически не могла не доверять Вадиму, она так была устроена – и она доверяла безоговорочно.

Собираясь в Мадрид, не интересовалась, сколько получит, а отработав на показах, не спросила, сколько положил себе в карман ее любимый букер.

Банковский счет приятно радовал глаз и слух, и Нилка размечталась: как только сможет, она купит квартиру и заберет к себе бабушку. На старости лет пусть порадуется на внучку.

Нилка представляла момент их с бабушкой воссоединения, и острая радость разливалась по телу до самых кончиков пальцев.

Но когда она поделилась планами с Вадимом, он не разделил ее оптимизма и на Нилкин восторженный лепет равнодушно буркнул:

– Меня только в это не впутывай.

Прогулка по Мадриду поблекла от его тона, сердце Нилкино сжалось, уловив за этими словами приближение чего-то страшного.