Из западни

Кабаяси наконец-то мог позволить себе расслабиться, впервые за последние три недели. В голове был абсолютный вакуум, который бывает только сразу после окончания тяжелой работы и заполняется с началом новой. Мощная оборонительная позиция русской армии на высотах к западу от Цзиньчжоу, расположенная как раз в самом узком месте перешейка, была наконец-то взята, и у молодого самурая появился шанс пережить и этот день, хотя еще с час назад он был уверен в обратном.

Утром на его глазах шрапнелью была выкошена колонна воинов Ямато, которую вели в атаку представители знатных самурайских родов Японии. Они проявили недовольство «черепашьими темпами ведения войны», и император «посоветовал» им отправиться в Маньчжурию, дабы личным примером на поле боя, а не в газетных статьях, показать, как воюют самураи.

Их залитые кровью обломки фамильных доспехов остались где-то там, на перепаханной взрывами и пулями земле перед русскими укреплениями[17]. Из всей штурмовой колонны, попавшей под шрапнель русской полевой батареи из их новых трехдюймовых пушек, возможно, той самой, что накануне учинила погром двум полкам соседней дивизии на Мандаринской дороге перед оградой Цзиньчжоу, выжило не более пятнадцати процентов личного состава, и в следующую атаку их повел уже Кабаяси.

Попытки сбить русских с позиции с ходу провалились… Еще утром он командовал полностью укомплектованным 2-м батальоном 2-го полка 1-й пехотной дивизии, старейшего и самого заслуженного подразделения императорской армии. Ко второй атаке под его началом был уже весь полк, но, увы, число его подчиненных существенно не увеличилось. Командир полка был изранен шрапнелью, командир первого батальона срезан пулеметной очередью.

К этому времени половина русских батарей, имевших на вооружении неповоротливые старые пушки с поршневыми затворами, была подавлена японскими орудиями, стрелявшими бомбами с закрытых позиций, и огнем канонерок с моря. Но второй штурм тоже сорвался. Под плотным пулеметным и ружейным огнем японская пехота остановилась. Русские ударили в штыки и… Пришлось опять все начинать сначала.

Попытка обойти их левый фланг по берегу провалилась не менее кроваво. Врагу хватило трех замаскированных пулеметов, чтобы начисто выкосить две ротные колонны, шедшие в наступление по колено в воде. Теперь тела их солдат колыхались в волнах, устилая полосу прибоя метров на двести… На требование об усиленном артиллерийском обстреле люнетов, из которых велся плотный фланкирующий огонь, пришел обескураживающий ответ – стрелять нечем. На орудие осталось по два-пять снарядов на случай отражения контратаки. Выручил флот: четыре канонерки и миноносцы смогли-таки заткнуть русские пулеметы.

Увы, но на противоположном фланге, где атаковал полк Кабаяси, у моряков поначалу не заладилось. Первая попытка трех японских канонерских лодок подойти вплотную к берегу и «перепахать» укрепления врага окончилась неудачей. Более крупная, да еще и вооруженная парой 9-дюймовок, русская канлодка «Манджур»[18] устроила своим визави кровавую баню. Японцы практически не строили специальных мелкосидящих судов для прибрежной зоны, предпочитая обходиться китайскими трофеями и устаревшими кораблями. Все деньги, выделяемые на флот, шли на строительство эскадренных, морских кораблей.

В итоге Кабаяси имел «удовольствие» в течение получаса наблюдать за избиением японского прибрежного флота. Его кульминация – взрыв девятидюймового снаряда, после которого от маленькой деревянной канонерки «Иваке» остались только щепки на воде, – вызвал неприятную ассоциацию с событиями ночи высадки восемь дней назад, двадцать первого апреля. Он невольно вспомнил свой личный опыт «участия» в морском бою и даже чуть поморщился, что для самурая равноценно истерике.

Тогда, среди ночи, транспорт, с которого его полк еще не успел начать высадку, был пронизан снарядами, а соседний – подорван миной. Одно дело воевать на суше, где можно стрелять в ответ, прижаться к земле, отступить, в конце концов! Но куда деваться в море с парохода, который медленно заваливается на борт? Что делать пассажиру в морском бою – паниковать и путаться под ногами команды или просто медитировать и наслаждаться зрелищем? Хотя какое тут наслаждение, скорее полное непонимание…

Взять хотя бы тот самый взрыв, осветивший половину неба, в честь которого все на палубе дружно проорали «Банзай!», уверенные, что где-то там, в темноте, императорский флот разделался с очередным русским крейсером. Увы, на следующий день в штабе дивизии их «обрадовали»: почти что треть всех снарядов, предназначенных для поддержки высадки, погибла вместе с перевозившим их транспортом…