Из западни

Отправлять разъезды надо до сумерек. Курта Карловича пораньше разбудить, за час до его вахты. Потемну со своим охранением пойдем, и скорость держать придется только верст десять в час. Если без чего серьезного, к рассвету верстах в двадцати от Вафангоу будем. А оттуда – только полный вперед! Да, кстати, Александр Иванович, я ведь еще до Мукдена закончил чтение вашего доклада, спасибо за доверие… – внезапно сменил тему разговора Балк.

– Гриф грифом, Василий Александрович, но от Михаила Александровича и от людей, которым он доверяет, у меня тайн нет.

– Тогда, если не возражаете, я задам вам несколько вопросов касаемо японских баз и их фортификаций в метрополии, а также по орудиям их артиллерии береговой обороны?

– Давайте, только достану карты и схемы, хорошо? Да и в самом деле, что мы, право, все за ляоянский прием переживаем? Я вот до сих пор под впечатлением, как удачно попал на вас в Харбине. Не знаю кого и благодарить! А взяли бы перед носом японцы перешеек, через Инкоу или Таку добирался бы… Но с вашим подходом у них этого не должно получиться.

– Если, даст бог, успеем к Талиенвану до того, как генерал Оку перешеек возьмет. Завтра увидим: что там и как. Тут наперед не загадаешь, а на Фока у меня надежды мало, вернее, никакой… – Балк скептически поморщился. – Навскидку расклад у нас простой: впереди пара дивизий японцев как минимум. Свежих или уже потрепанных у Цзиньчжоу? Вот вопрос… Но так как казаки Штакельберга дальше станции Пуландянь с нами не пойдут, в любом случае условия для проверки боем нашей «бронезатеи», как кое-кто в Ляояне выразился, близки к идеальным…

– Как кого благодарить, что все мы встретились, сын мой? Ее, заступницу, – отвечая Русину, обвел взглядом собравшихся отец Михаил. – Она же меня в Харбин, как и вас, привела, аккурат к перрону, когда варяжцы подходили. Или не согласны, Александр Иванович? А значит, под ее покровом все мы идем. На брань богоугодную. На дело правое.

– Простите, честный отче. Да… Не подумал я что-то. Каюсь, – перекрестился Русин и озабоченно добавил, обернувшись к Балку: – Кстати, Василий Александрович, а почему вы считаете, что сибиряки-казаки не пойдут с нами на перешеек?

– Об этом меня полковник Данилов, начштаба сибирской казачьей дивизии, и войсковые старшины Старков и Ефтин предупредили, – вместо Балка ответил Русину Михаил. – Георгий Алексеевич лично присутствовал утром в штабе, когда Куропаткин с Сахаровым отдавали приказ Георгию Карловичу и его офицерам. Они ждут главного удара генерала Оку не на «неприступную», как выразился командующий, цзиньчжоускую позицию, а на станцию Вафандянь, дабы оседлать там дорогу, выставить от Артура заслон и повернуть к Инкоу и Ляояну, войдя в соприкосновение с Куроки. Поэтому Штакельбергу приказано всеми силами 1-го корпуса эту станцию оборонять, по возможности, не выпуская японцев на равнину.

– Всеми силами? То есть и мы тоже можем быть им там остановлены?

– Нет, Александр Иванович. Генерала Штакельберга я успел предупредить, когда он с адъютантами подъезжал к нашему поспешному отходу. Он, пожалуй, и хотел бы иметь нас при себе, но… Так что даже если нас догонит в пути персональный приказ Куропаткина, чего я ожидаю, кстати, – я ему не подчинюсь. И Георгий Карлович нам препятствовать не будет. А теперь, господа, не обессудьте, вы тут потолкуйте о своем, о флотском, пока, а мы с отцом Михаилом пойдем на боевую площадку артиллерийского вагона. Подышим немного, если позволите, – грустно промолвил великий князь, находящийся под впечатлением как от признаков «народного брожения», усмотренных их духовным пастырем, так и от лично увиденного и услышанного в Ляояне. – Пойдемте, батюшка. И если можно, позвольте еще разок помолиться с вами Пресвятой Богородице у нашей иконы. Тяжко мне что-то сегодня…

Когда притвор металлической двери глухо лязгнул задрайками за спиной Михаила, пригнувшись протиснувшегося в ее проем вслед за священником, Балк, подмигнув Русину, спокойно, с расстановкой проговорил:

– Тяжко. Надо понимать. Перед первым в жизни боем всегда нелегко. Всем.

– А мне представилось, любезный Василий Алекандрович, что о другом бое задумался государь наследник. Не о том, что завтра всем нам здесь, на Квантуне, предстоит. А совсем о другом. Вам так не показалось?

* * *

Капитан японской императорской армии Кабаяси Нобутаке сидел и смотрел на карту. Уже в течение получаса… Со стороны солдатам казалось, что их командир прорабатывает маршрут марша, который должен был начаться через час. Но на самом деле капитан просто смотрел в никуда. Не подобает воину проявлять слабость и заваливаться прямо на землю, как сделали его подчиненные. Но и он сам отчаянно нуждался в передышке.