Из записей

«Бог говорит»:

Субъект: только Сам Бог Открывающий

Предикат: Er ist ganz Offenbarung[19]

Объект: Er selber ist das Offenbarte[20]

4. Троица как Святость, Любовь, Дух.

_______

1. Два первоначальных факта.

2. Абсолютная жертва.

3. Самосознание человека — двойственность и объективирование и самосознание Бога.

В человеке:

субъект — объект — раздвоенность и объективирование.

В Боге:

Субъект — Оъект — Святой Дух: Божественный ритм.

4. Дважды двойное рождение или абсолютная жертва:

I. Экстенсивное самоограничение Бога. — Бог Словом творит мир. — Космология.

II. Интенсивное самоограничение Бога — кеносис:

1) ι — ε или небесный кеносис: Слово стало плотью

2) ι — ι или земной кеносис: крест.

} Сотериология

5. Откровение Бога человеку. Полное откровение — жертва — Христос. Полярность откровения: дающий, тожественный тому, что он дает, и получающий. Потенциальная актуальность души — восприимчивость к откровению. Это ноуменальное ядро души. Но актуальное восприятие откровения — вера — gratia gratis data[21]. Как соединить здесь оба момента: gratia и Царство небесное силой берется?

6. Вера как жертва и строй души.

7. Две жертвы и их отожествление: сораспяться Христу, Христос во мне рождается, умирает и воскресает.

8. Формула отожествления двух жертв.

Два первоначальных факта, которые я непосредственно нахожу в себе:

1. «Грех я и все мои помыслы грех»[22]:

а. По содержанию.

б. По форме:

Полярность или двойственность этого факта.

Грех есть нарушение святости. Я не могу знать своей греховности, не зная святости. Но святость не только идея или аппроксимация уменьшения греховности. Так как я весь — грех, то, аппроксимируя безгрешность, я пришел бы только к чистому отрицанию, как это и сделал буддизм. Аппроксимируемое состояние безгрешности — ничто, Нирвана. Но в факте своей греховности я имею не только отрицательное представление безгрешности, но и положительное реальное переживание или переживание реальности святости. Реальность всегда субъект, и реальность святости я переживаю как реальность субъекта святости или святости как святого субъекта, то есть Бога. Реальность греха я переживаю как оскорбление святости. Но идею я не могу оскорбить, но также я не могу оскорбить и то, что ниже меня: я могу быть жесток к животному, но не могу оскорбить его. Я могу оскорбить только то, что равно мне или что выше меня, и только личность. Оскорбляя равного мне, я могу искупить свою вину. Но в грехе я реально переживаю бесконечность оскорбления. Откуда это реальное ощущение бесконечности оскорбления, которое я нанес кому-то? Это оскорбление наносится бесконечному Существу, абсолютной персонифицированной святости. Это доказательство бытия Божия, основанное на моей греховности. Если нет Бога, то нет и греха, то есть реального переживания или переживания реальности бесконечного оскорбления. Это во-первых.

Во-вторых. В реальном переживании греха или в переживании реальности своего греха или своей греховности я реально имею два полюса: грех и святость и реальную абсолютную несовместимость их. Как самое большое число, которое я могу себе представить, — миллион, миллиард или миллиард миллиардов — не ближе к бесконечности, чем любое другое число — 1; 2; 0,1; 0,01 — так и наименьший грех не ближе к святости, чем наибольший грех. В этом смысле принципиально в грехе нет степени, любой грех — грех и бесконечно далек от святости. Затем: предположим, я сказал себе: с этого мгновения я беру себя в руки, я все время буду бодрствовать и не совершу ни одного греха. Это мое намерение, если оно искренне, могло бы изгладить все мои прошлые грехи. Если бы я исполнил свое намерение, я сам, без помощи Бога искупил бы все свои грехи. Но опыт показывает, что я не могу выполнить этого намерения. Если я и не совершу внешнего греха, то есть видимого для других, то в мыслях я непременно грешу. Я не могу не грешить. Значит сам, своими силами я не могу оправдаться: искупив свои прошлые грехи, я сразу же совершу новый грех, так как я грех и все мои помыслы грех.

Между грехом и святостью пропасть, святость не выносит и малейшего греха, отвергает малейший грех. Так как я грех, в существе своем грех, а Бог — святость, то Бог полностью отвергает меня, отвергает всех людей, не потому что Он зол, а потому что Он святость. Не так, что Он боится запачкаться мною, но Он не может приблизиться ко мне, как абсолютная святость, по самой природе своей: святость не имеет ничего общего со мной. Поэтому Бог, как сама святость, отвергает меня, отвергает всех людей.