Из записок районного опера

Сейчас для милиции — далеко не лучшие времена. Может даже — и самые худшие за все годы её существования.

С одной стороны — стремительно обнищавшее, переставшее по-настоящему заботиться о своих слугах государство, с другой — задолбавшее нас своими попрёками и обвинениями в чём угодно общество…

Против нас — стократно усилившееся из-за общей ситуации в стране море злобы, алчности, жестокости и ничтожности людских душ. Вокруг — невероятное количество соблазнов, вполне доступных для любого человека с головой и характером…

Ну зачем толковому мужику нынче тратить жизнь на попытки сделать в милиции карьеру, постепенно губя здоровье и «выпрямляя», одну за другой, все свои мозговые извилины, если можно заработать в тысячу раз больше где-нибудь в бизнесе, или же податься в юрисконсульты, на худой конец — заделаться сотрудником какого-нибудь частного детективного агентства?..

Вот и прут из милиции сегодня наиболее способные толпами, а остаются — те, кто нигде больше не нужен, долбоёбы всякие, для которых милиция — единственно возможная кормушка, расстаться с которой — немыслимо!..

В результате подобного вымывания кадров за последние 10–15 лет из розыска ушли многие отличные розыскники… Почти все лучшие — испарились, а остались преимущественно — худшие… Неумехи, бездари, чмо занюханное, которому всё — трын трава… Всякая пьянь подзаборная, которая ежели из органов уйдёт — враз заделается завсегдатаями медвытрезвителя… Ну и всевозможная редкостная мразь, для которой служба в «конторе» даёт отдушину безнаказанному проявлению самых тёмных наклонностей своих низких натур…

Кто ж в этих условиях будет учить уму-разуму милицейскую молодёжь?..

По-настоящему никто её и не учит… Не у кого нам учиться, разве только — на своих ошибках, цена многих из которых — чьи-то боль, кровь, страдания, смерть… Развалена система учёбы у опытных наставников, которых просто нет — они убежали из розыска туда, где им не плюют в душу, и где им больше платят… Потеряна преемственность поколений, утрачены многие традиции и весь накопленный предшественниками опыт…

Раньше из ста пришедших на работу в уголовный розыск оперов с годами могло выработаться 80–90 толковых розыскников, а сейчас — хорошо, если один из ста хотя бы сумеет в ближайшие же годы не засыпаться на своих проколах, и не разочароваться в профессии, а стать грамотным и добросовестным работником!..

Но если у кого-то что-то начинает получаться, то того наше бездарное руководство сразу невзлюбливает, и начинает цепляться буквально по каждому удобному поводу… И чем больше опер тянет — тем сильнее на него взваливают, теряя всякое чувство меры, ничуть не заботясь о том, что надорвётся он, упадёд и сдохнет… Но даже и сдохни опер — лить слёзы над ним никто из отцов-командиров не станет!..

…И вот что я вам сейчас скажу, сокровенное и очень важное…

Кто даже и в этих, совершенно неблагоприятных, условиях в оконцовке всё ж сумеет выжить, выстоять и стать настоящим профи, тот не может не превратиться, под влиянием вышеперечисленного, в своеобразного монстра, — сильного, хитрого и безжалостного, по-настоящему не контролируемого никем и ничем, кроме собственных представлений о добре, зле, совести и служебном долге…

У него наступают необратимые изменения в психике, — он как бы встаёт над законом, над моралью, над обществом… Он сам себе — закон и мораль!.. Причём я ведь говорю о л у ч ш и х, о тех, кто озабочен ещё чем-либо, кроме собственного блага и удобства…

Нет, э т и в первую очередь преданны делу, но — по-своему… очень даже по-своему!.. Они считают за людей лишь узкий круг собственных сотрудников, а также тех, у кого в руках — реальная сила, и кто в силу этого может быть полезен… Остальные — это говно, пыль под ногами, ничтожные и жалкие существа, любое из которых в случае надобности — растопчут, отбросят, выкинут с глаз или из жизни…

Нет такой подлости, гнусности и злодейства, на которое не смог бы пойти подобный супер-опер в интересах дела (опять-таки — в его собственном понимании), а также в своих собственных интересах, и в интересах тех, кому он доверяет, или кого он использует…

Чем же тогда, спрашивается, отличается он от прочих ментовских бонз, и вообще — от нынешних сильных мира сего, живущих по тем же принципам?..

А вот чем: в отличие от них, он в этих наших неимоверно сложных условиях д е й с т в и т е л ь н о способен дать ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО РЕЗУЛЬТАТ, то есть — не бумажную, приписанную и «схимиченную» победу над преступностью, а вполне конкретный и осязаемый успех в борьбе с нею…

Совсем победить преступность — нельзя (ни в одной стране мира с этим не справились), но можно — «упорядочить», вместить в некие приемлемые рамки, сделать её как бы «ручной», и отчасти даже — управляемой…

И вот за это, за способность д е л а т ь там, где другие только болтают и кривляются — мы, молодые опера, таких вот изредка сумевших выработаться в нашей среде профессионалов-монстров начинаем не только уважать, но и — любить…