Из жизни авантюриста. Эмиссар (сборник)

Восемь часов, когда обычно все сходились, пробило, свечи горели. Джульетта вышла из своих покоев, надевая перчатки, и сильно удивилась, не видя в зале мужа, который её обычно опережал. Немного неспокойная, она пошла, заглядывая по дороге в зеркала, постучать в его дверь.

Она слегка постучала. Ни один голос ей не отвечал, она медленно приоткрыла дверь.

– Ты не готов ещё? – спросила она. Поглядела.

Президент какой-то бледный сидел при бюро, окружённый бумагами, и что-то поспешно кончал писать. В камине догорала кучка сожжённых писем и тетрадей.

Он поднял голову.

– А! Это ты! Сию минуту буду к твоим услугам, – сказал он изменившемся голосом, водя рукой по лбу, – у меня были срочные, очень срочные дела. Сейчас закончу.

Джульетта осторожно прикрыла дверь. В салон как раз входил один из её самых горячих тихих поклонников, полковник С., невинные знаки внимания которого прекрасная Юлия принимала милей, чем другие.

Полковник остановился в драматической позе любовника, сложил ладони, поднимая кверху, и воскликнул:

– О, Боже мой, как вы сегодня волшебно красивы! И всё иначе, всё более прекрасная, и всегда красивая!!

Президентша с детской улыбкой милостиво вытянула ему ручку, на которую полковник бросился как оголодавший, целуя её с юношеским запалом, хоть молодость его уже давно была только воспоминанием прошлого.

– Какой из вас льстец! Фи! – отозвалась она голоском ласковым и певучим. – Сегодня я, по правде говоря, ужасно выгляжу, а вы обижаете меня.

– Пани! – прервал полковник. – Я никогда вас не видел более красивой, хотя для меня вы всегда идеал.

– А, стыдись, пан, старый такой, матери семейства говорить такие вещи, от которых её уши отвыкли.

Полковник пожал плечами и поднял к небу глаза.

– Не могу слушать того, что вы изрекли!

За полковником вошёл судья, человек побритый, вежливый, в перчатках, которые шестой вечер отбывали, немолодой уже, обременённый многочисленной семьёй и приходящий только регулярно сложить почтение. Тот с покорностью приблизился к пани президентше, складывая ей почтение. Он нуждался в протекции. Разговор с ним начался о пугающем коклюше, который царил в городе. Президентша узнавала, не получили ли его дети эту болезнь, но не из заботы, нет, только из страха, как бы не принёс ей в дом заразы.

Она всё больше оборачивалась к дверям, в которые было самое время войти президенту, но хозяин не приходил.

Ещё разговор крутился в середине салона, когда вбежал причёсанный юноша, кланяясь механически, как кукла, резко вниз головой, в светло-жёлтых перчатках, жилете, открытом на груди, и воротничке, упругом, как дерево. Тот имел надежду посвататься с пани президентшей и исполнял всякие услуги для волшебной Джульетты, для каких только она соизволила его использовать. Он имел великую милость у президентши, потому что был покорным и падал, поднимая её платок и перчатки с пола, а в глазах его рисовалось обожание, которому рада каждая женщина. Джульетта знала, что была для него лучезарной звездой, для которой он составлял бесформенные стихи.

Она начала с ним что-то говорить о последней кадрили на вечере у князя и снова огляделась на эту несчастную двери, упорно запертые. Пана президента как не было, так и не было.

Двери салона только постоянно отворялись, впуская всё новых гостей, удивлённых, что на своей позиции хозяина не заставали. Прибыли граф Мауриций и барон Линтенхов и советник финансов Сиделмеер и ещё какая-то маленькая фигурка с очень длинными руками.

Хозяйка, заменяющая президента, всё более неспокойными глазами поглядывала на покой мужа. Было неслыханной вещью – это опоздание такого регулярного и сурово исполняющего обязанности человека.

Наконец начали входить дамы, и в минуту, когда ими была занята прекрасная Джульетта, дверь президента вдруг живо отворилась, на пороге показался бледный хозяин, ведущий по собранию ошеломлёнными глазами. Он на мгновение остановился, однако же, придерживаясь, и хотел идти далее неуверенным шагом. Несколько доверенных особ, стоящих ближе, взглянув на него, поспешили с испугом к нему; он качался на ногах, он был бледен и явно болен – тяжело болен. Джульетта, заметив это, подбежала к нему.

– Что с тобой, mon cher? А! Ты этой работой убиваешь себя! Устаёшь! Как же это можно!

Президент бормотал, судорожно хватаясь за дверь:

– В самом деле, мне как-то очень нехорошо… кровь мне… ударила в голову! В голову! – его уста скривила принуждённая улыбка. – Может, это пройдёт…

В эти минуты он закачался и, только схватившись снова за дверь, сумел удержаться на месте. Все глаза были обращены на него, гости тиснулись, неспокойно допытываясь: что с президентом? Что?

– А это как раз наш день, – сказал полковник, – и мы даже вам отдыхать не даём.

– Напротив, – слабо и заикаясь, пытался отвечать хозяин, – это меня развлечёт.