Из жизни читательницы

Открылось страшное! Оказалось, что почти все это время ее супруг, партийный работник, провел не в Москве в ожидании приема в министерстве, а в городе Адлере, расположенном невдалеке от Сочи, в доме своей любовницы, тоже партийного работника, с которой они познакомились и неоднократно встречались на конференциях!

В письме сообщалось, кроме того, что, приехав-таки в Москву, Сергей довольно быстро добился приема и получил, как и мечтал, назначение на ответственную работу – в горком партии города Ростова-на-Дону, куда отбывает через день. Однако не с законной женой, а с любовницей!

Содержались в письме также признания («Полюбил... не смог справиться с чувством...»), обещания («Детей никогда не оставлю... буду всемерно помогать...») и многократные просьбы о прощении.

Второе письмо было от московских знакомых, у которых останавливался Сергей. Вдоль его полей были отчеркнуты строки: «Мы удивились, когда увидели его в таком дорогом пальто и модной шапке. Он пополнел, повеселел и даже как-то помолодел. Рады, что ваши дела, видимо, поправились...»

– Поправились! – вскрикнула Светлана и вновь зарыдала.

Мама принесла валерьянку, валидол и нюхательную соль – все, что нашла в домашней аптечке. Светлану усадили за стол и напоили чаем с вишневым вареньем. Но все эти меры оказали на нее лишь самое незначительное действие. Немного успокоившись, убитая горем женщина обратилась к папе:

– Алексей Викторович! Посоветуйте мне, как друг нашей семьи и как мужчина, – что делать и как теперь быть?!

И тут папа, как истинно военный человек, не дрогнув взял на себя ответственность за судьбу семьи товарища. Поразмыслив несколько минут, он принял решение и приказал ей:

– Немедленно ехать в Ростов и во всем разбираться на месте! В письмах такие вещи не решаются.

– Но у меня ученики, конец четверти! Еще не выставлены оценки! – всполошилась Светлана.

– Значит, выставьте их завтра и сразу собирайтесь.

– А... чемодан?! Ведь он увез с собой чемодан!

– Ничего страшного, возьмете наш.

И получилось, что этот чемодан оказался решающим доводом.

Поезд Светланы прибыл в Москву тридцать первого декабря. А накануне, тридцатого, к нам прибыла ее мать с новым письмом от зятя. Это послание начиналось с мольбы о прощении: «Я запутался... виноват... жалею обо всем... Светланка, не знаю, что на меня нашло!» Дальше шли уверения в неизменной и вечной любви.

Старушка в полной беспомощности спрашивала у папы:

– Что же теперь делать?!

– Думаю, скоро узнаем, – поразмыслив, сказал он.

И оказался прав. В канун Нового года из Ростова были отправлены три телеграммы. Одна гласила: «Дорогие прошу окажите помощь маме собраться с детьми приехать к нам». Другая – «Между нами все кончено ко мне приехала семья». Третья, отправленная в официальное учреждение, – «Коммунист Назарова разбивает семью». Эта была подписана – «Мать двоих детей».

Через год Сергей и Светлана праздновали юбилей – десятилетие брака. Друзья сложились и подарили им деньги на машину.

– Но когда тебя перевели в Ташкент и они были там проездом – к нам не зашли. Только позвонили, – вспомнила мама с огорчением.

Лично я догадывалась, почему люди не зашли. Не очень-то любят люди воплощения правоты. Отсюда же, из этой серии, очевидно, и нелюбовь взрослых людей к слову учитель или, допустим, наставник. Хотя в раннем детстве эти слова, помнится, звучали совсем по-другому...

Как всегда, эта история подняла настроение родителей.

– Мариша, почему бы тебе не попробовать опять открыть лоб? Помнишь, как ты носила с длинными волосами? Немного уложить... – уже совсем мирно предлагала мама. Глаза у нее молодо блестели, и выражение лица стало привычно оживленным.

Не то что у меня.

– Мой лоб идет только в комплекте с тремя морщинами: двумя продольными, одной поперечной, – откинув челку, продемонстрировала я все это.

– Да ладно тебе, доча! – добродушно пробасил папа. – Такой лоб, как у тебя, еще поискать!

Они уже простили меня. Очень благородно! А может быть, я еще не чувствую себя достойной. И меня, может, бесит этот снисходительный тон! И то, как мама пододвигает «оливье». И, помимо этого, ее свитер с блестящим воротничком.

– А может, лучше бы ваша Светлана разошлась с супругом? – словно невзначай, с невинным лицом предположила я. – Такая красивая, порядочная... Может, нашла бы кого получше!

За столом на секунду воцарилось ошеломленное молчание. Это ведь, ни больше ни меньше, покушение на семейную легенду! И конечно, они тут же патетически воскликнули в два голоса:

– Да ты что?! А дети?!

А я, разумеется, делать нечего, – спасовала: кивнула с постным лицом. Справедливость восторжествовала. Броня крепка, и танки наши быстры. И далее мне, как не только не спасшей ни одной семьи, но даже не удосужившейся завести свою собственную, осталось только помочь маме разливать чай.