ИЗ ЖИЗНИ ФОТОМОДЕЛИ ЗИНГЕР

Только бабушка Гизела так не считала. Джинс – материал крепкий, его, как говорится, и в пир, и в мир носить можно. Поэтому нормально внучка её одета, добротненько.

Алисия, обычно не вступавшая с бабушкой в перепалку, тут принялась спорить и горячо доказывать обратное. Её положение фотомодели обязывает одеваться недёшево и в живой жизни производить на окружающих соответствующее впечатление! Встречают по одёжке, не так ли? Почему менеджеры не продвигают её, Алисию Зингер, ни в Китай, куда все ездят, ни Японию, где некоторые из её знакомых уже по два раза побывали? А потому что Зингер самая примитивная. Некрасивая и плохо одетая.

- Понятно, - вздохнула старая Гизела, гладя в блестящие Алисины глаза. – Парню понравиться хочешь.

- Вовсе нет, - запротестовала было внучка.

А бабушка Гизела, знающая про жизнь всё и больше, чем всё, стояла на своём:

- Помни, кто сердцем любит, тот и без шубы на руках тебя носить будет.

- Да при чём здесь любовь?! – вскричала Алисия.

- Не смей повышать голос на старших! – строго осадила её бабуля.

Сутки ушли на раздумье, а в первый Алисин выходной, оставив Пашку на попечение Елене Георгиевне, тоже заслуженно отдыхавшей, бабушка Гизела отправилась с внучкой в магазин. Не на рынок! А именно в магазин. (Чтобы в случае форс-мажорных обстоятельств знать потом, с кого спрашивать и куда вернуть товар).

Предварительно узнали, в какие меховые магазины им лучше соваться с той небольшой суммой денег, что они готовы выложить за шубу, и, наконец, уехав на другой край Москвы, с грехом пополам пришли по адресу.

Продавщица приклеилась к ним и назойливо ходила по пятам, беспрерывно рассказывая то про одно, то про другое. Жужжала про скидки, про поставки.

- Самые дорогие шубы у вас где? – строго спросила бабушка Гизела, подозревая, что её хотят надуть.

- Вот там, - показала продавщица.

Они с Алисой посмотрели в «дорогую» сторону, сделав соответствующие выводы.

- А самые дешёвые?

- Там, - упавшим голосом ответила продавщица.

Бабушка Гизела с воинственным видом отправилась в сторону «там».

- Рыбий мех, - ворчала она, рассматривая шубы. – Длинную не купишь. В метро, что ли, в такой отираться? А короткую? Так задница отмёрзнет!

- Не отмёрзнет! – заверила Алисия. – Я из метро выйду, и, если холодно, сразу бегом. А там маршрутка или трамвай. Ты же знаешь, как я быстро бегаю!

- Знаю, - недовольно проговорила бабушка Гизела. – Для бега норковую шубу покупаем, так, что ли?

- Чтобы я красивая была. А то мне в этом ходить стыдно, - тихо прошептала Алисия.

- Стыдно, у кого видно, - отрезала бабушка.

Они пересмотрели абсолютно все недорогие, приемлемые им по деньгам полушубки (меховые куртки бабушка сразу забраковывала как «недоделанные», чересчур короткие). Дотошная Гизела придирчиво выворачивала подкладку, дула на мех, внимательно рассматривая, как ворсинки обратно ложатся.

- Эх, Ваньку бы сюда! – с досадой восклицала бабушка.

Дядя Ваня Шмидт был потомственным охотником. Зверя бил исключительно в сезон и при наличии лицензии, сам выделывал мех, и люди покупали у него шкуры со спокойной душой, зная, что всё качественно, всё законно.

В мехах, понятно, дядя Ваня Шмидт разбирался. Он в «лихие девяностые», когда овощные ямы у Зингер обокрали, подарил им несколько заячьих шкур, и Берта Тимофеевна с бабушкой Гизелой сшили маме полушубок, который вышел чрезвычайно тёплым и, вопреки прогнозам, носким. Несколько лет мама носила! Алисия с Кирой ходили, головы задрав, как же, их мама в натуральной шубе ходит.

А теперь и у Алисии будет своя шубка. Норковая!

- Ванька говорил, что у хорошего меха ость должна быть ровной. Смотри, Алиска, ость ровная или нет?

- Вроде, ровная, - неуверенно отвечала Алисия.

- И подпушь должна быть плотной! Тогда шуба тёплой будет. Смотри, плотная подпушь или нет?

Алисия пожимала плечами, она не спец в мехах.

В их возню вмешалась продавщица.

- С плотной подпушью и ровной остью – все там! – и она показала в «дорогую» сторону.

- А мы здесь найдём, - невозмутимо ответила бабушка.

И нашла.

Домой они припозднились, Елена Георгиевна уже уложила Пашку спать.

На кухне бабушка Гизела достала из пакета полушубок и любовно тряхнула его. Вот, смотрите, люди добрые, какое чудо мы сегодня с внучкой прикупили.

Елена Георгиевна восторженно заахала. Из других комнат женщины повыскакивали, всем хотелось на обновку посмотреть, не каждый день норковые шубы покупают.

- Надень, Алиса, надень! – закричали женщины.

Алисия, зардевшись, накинула на плечи полушубок и повертелась, как балерина во время фуэте.

- Стой! Дай рассмотреть! Ай, красавица!

У неё гулко билось сердце, так рада она была, а когда оглядывалась на бабулю, то сердце её готово было разорваться от восторга и от того, каким небывалым счастьем полыхали светлые, обычно мутноватые, родные Гизеловы глаза.