ИЗ ЖИЗНИ ФОТОМОДЕЛИ ЗИНГЕР

- А как же! У меня самые лучшие подруги. Это Алиска Зингер, фотомодель. Тоже в рекламе снимается.

Парням нравился такой поворот событий. Фотомодель – в их понимании – почти киноактриса, звезда, обязательно симпатичная и фигуристая. Это та девушка, красота которой получила всеобщее признание. Она неизменной вызывает восхищение, плавно переходящее в благоговение, у любого представителя сильной половины человечества. В фотомоделей влюбляются, даже не видя их. Иметь такую подругу – повысить свой статус в глазах окружающих. (Не случайно у многих видных деятелей жёны и любовницы – модели, пусть и бывшие). Конечно, неплохо, если при отменных внешних данных у красотки ещё и мозги с покладистым характером будут, но даже если этого нет, всё равно славно, что твой жизненный путь почтила такая милашка, и – право – весьма приятно сказать в компании когда-нибудь много лет спустя: «Я был влюблён в одну девчонку, кстати, фотомодель…»

Местные парни прекрасно знали Настину профессию, видели Настю по телеку (пусть и не по центральному каналу), и рекламные буклеты видели, и шляпные каталоги, украшенные её чарующей улыбкой. Настя привлекала к себе внимание, хотя сказать, что она пользуется успехом у парней, было затруднительно. Ею скорее интересовались.

Увидев рядом с ней длинноногую девушку с золотистой атласной кожей, тонкую, как тростинка, и нежную, как ландыш, парни заинтересовались ещё больше.

- Девчонки, - вдруг сказал один из них, явно самый борзый, что быстро щёлкал семечки и ловко сплёвывал через плечо шелуху. – А пошли сегодня на дискотеку!

- Чего-о-о? – вскинулась Настя. – Там билеты под миллион, денег не хватит.

- Так даром же! – заверил парень.

- Даром – за амбаром! – отрезала Настя и, взяв Алисию под руку, зашагала с ней к своему бараку.

Пусть знают бичи деревенские, они не такие доступные, как некоторые, они лучшие в мире, самые красивые. Фотомодели!

…

- Вот моя деревня, вот мой дом родной! Прошу! – Настя распахнула перекосившуюся калитку.

Первое, что выхватил Алисин глаз, когда они вошли во двор, густая картофельная ботва метра полтора длиной. Она виднелась на крохотном, с сотку, участке, огороженным таким же ветхим, корявым, как калитка, заборчиком.

- Мамка-а-а! – закричала Настя. – Мамка-а-а!

Скрипнула дверь, и на улицу вышел маленький мальчик в серенькой маечке и чёрных ситцевых плавочках.

- Натя! – радостно закричал он. – Мама, Натя пиехала!

На улице показалась маленькая очень моложавая женщина в затёртом светлом сарафане в крупную ромашку. В руке она держала сигарету, с наслаждением затягивалась, потом столь же картинно выдыхала дым, поднимая подбородок кверху. Женщину можно было назвать симпатичной, или, может, даже красивой, но вялая, жалкая улыбка всё портила. Загнанная женщина. С потухшими глазами, с растрёпанными белыми длинными волосами, убранными сзади заколкой, с маленькими детскими пальчиками с неухоженными ногтями, давно нестрижеными, не обработанными пилочкой, однако покрытым каким-то розовым дешёвым лаком. У женщины давно была подавлена воля, что отчётливо проявлялось в её дурацкой улыбке. И, видимо, именно травмированная психика подтолкнула женщину в пропасть, откуда выбраться она уже не чаяла, так как ещё не понимала, что в яме. О безысходности создавшегося положения красноречиво говорила высоченная ботва за заборчиком. «Ещё первые числа июля, а картошка «изросла» - урожая не будет», - подумала Алиса и ещё раз внимательно оглядела двор: участочек под боком, но никто за ним не смотрит.

Да, вот так, потому что у безвольного человека глаза смотрят и не видят, губы улыбаются, а весёлости нет.

- Стасик, что я тебе принесла! – закричала Настя.

Она достала из своей хорошенькой дамской сумки маленький квадратный кубик и, повертев ключиком в отверстии, застыла в радостном ожидании. Кубик запел. Это была музыкальная шкатулка, небольшая, но интересная, расписанная по бокам яркими картинками с балеринами в разных позах. Крышка кубика легко открывалась, и туда можно было класть разную дребедень. Стасик захлопал в ладоши.

- И вот ещё! – Настя протянула ему коробку с «рафаэлками» и целлофановый пакетик с черешней. – А ягоды мыть!

Стасик ещё больше развеселился, схватил подарки и утащил в свою комнату в бараке.

- Изжарилися? – всё с той же жалкой улыбкой спросила мать Насти. – Иди, Настёна, чайник ставь. Только сахара нет.

- Сейчас куплю, - живо откликнулась Настя и тут же показала рукой на Алисию. – А это Алиска Зингер, моя подруга. Фотомодель!

- Привет! – поздоровалась Настина мать, оглядев Алисию с ног до головы, и заулыбалась уже по-настоящему, очень довольная, что у её дочки такие хорошие подруги.

- Здравствуйте! – чинно откликнулась Алиса.