Из жизни фруктов

-- Потом возвращайся домой, -- в трубке раздаются короткие гудки.

Недоуменно пожав плечами, Кибрит снимает передник.

Она останавливается около фонарного столба, смотрит на часы, ждет, глядя на противоположную сторону проспекта. Вскоре Томин выскакивает из толпы и нахально пересекает проезжую часть в неположенном месте. Отставая от него шагов на пятнад-цать, с тротуара сходит молодой парень, секунду-другую колеблет-ся и двигается следом, увертываясь от гудящих машин.

Томин, не оглядываясь, минует Кибрит. Она тоже не глядит на него -рассматривает преследователя. Томин скрывается за уг-лом, за ним, как привязанный, исчезает парень.

Снова надев передник и занявшись хозяйством, Кибрит ожида-ет Томина. Стукнула дверь лифта на этаже. Звонок. Это он.

-- Ну, видела?

-- Если б своими глазами не видела, не поверила бы.

-- Второй день спина чешется: чувствую хвост. Рассмотрела?

-- Обыкновенный парень в нейлоновой курточке и джинсах. Среднего роста, довольно тощий. Лицо скуластое, обветренное, руки рабочие.

-- С утра был длинный тип с прыщом на носу.

-- Кто же такие? -- начинает беспокоиться Кибрит.

-- Ума не приложу. Извини, что я тебя вытащил...

-- Нашел о чем! Ты ведешь что-нибудь серьезное?

-- Мои клиенты хвостами не ходят. Либо удирают, либо нож в бок. А тут... чертовщина какая-то!

* * *

По территории базы Знаменского ведет ветхий, но озорной старичок, здешний "абориген" Демидыч, состоящий в некой неопределенной должности -для общих услуг. Он припадает на ногу, и Знаменский, подлаживаясь к нему, вынужден умерять шаг.

-- Во-он, четвертый цех, вишь?

-- Вижу. Теперь-то уж один дойду, возвращайтесь.

-- Нет уж, до места тебя сопровожу, раз мам-Тоня велела.

-- Чугунникова?

-- А кто ж. У нас ее все так: заботливая. За глаза, конечно. Меня вот давно пора на пенсию турнуть, как тебе кажется?

-- Да пора бы отдыхать.

-- А мне неохота. Я отдыхом не интересуюсь. Спасибо мам-Тоня держит.

Их обгоняет мужчина, бросает на ходу:

-- Привет, Демидыч!

-- День добрый, Ванюша, -- ласково отзывается тот и, обождав, пока фигура немного отдалится, трогает Знаменского за рукав.

-- Второй кладовщик, Малахов Ваня. На пересменку пошел... А Васькин -начальником цеха. Вон, руководить выскочил, вишь? Это, я тебе скажу, такой мужик... такой, знаешь... -- не находит слова Демидыч.

-- Какой же? -- улыбается Знаменский.

-- Да вот такой. Сам гляди.

Они молча делают еще несколько шагов. У цеха идет погрузка овощей на машины. Васькин, белобрысый, круглолицый здоро-вяк, принимает у шоферов наряды, расписывается в накладных, горласто командует -- все сразу.

-- Щас обрадую, -- подмигивает Знаменскому Демидыч и кри-чит неожиданно звонко: -- Тарасыч! Следователя к тебе веду!

Среди грузчиков распоряжается тот человек, который старал-ся не попасть на глаза Знаменскому некоторое время назад. Увидя Пал Палыча снова, он, беззвучно выругавшись, скрывается за машиной.

Работа затормаживается, люди оборачиваются посмотреть -- кто на следователя, кто на Васькина. Тот остается равнодушным.

-- Ну и веди, чего орать-то? Шевелись, ребята, шевелись!

-- Мам-Тоня прислала, -- докладывает Демидыч, подходя.

-- Васькин, -- протягивает тот руку.

-- Знаменский.

-- Разговор большой?

-- Чуть короче среднего.

Васькин машет шоферу, собирающемуся отъезжать.

-- Старика захвати! Валяй, Демидыч, за пивом, мочи нет, -- и сует деньги.

Демидыча подсаживают в кабину. Он беспокоится, усаживаясь:

-- А если пива нет?

-- Что-ничто бери!

Машина с Демидычем отъезжает, и Васькин окликает Малахо-ва:

-- Ваня, принимай вахту... Пойдемте.

Оставшийся командовать Малахов суетится больше Васькина, покрикивает на рабочих, но те чувствуют себя вольготно; закуривают, переговариваются. Выходит из укрытия скрывающийся, смотрит вслед Знаменскому.

-- За какие грехи Васькина тягают? -- спрашивает он.

-- За чужие, -- убежденно произносит Малахов.

-- Откуда свои, -- хмыкает кто-то.

-- Дурак! Всех-то по себе не суди! -- обижается за Васькина Малахов.

Между тем в конторке -- небольшой, но уютной и комфорта-бельной -- идет беседа.

-- Совхоз овощи вам отправил, -- говорит Знаменский. -- Это по документам бесспорно. Но база платить отказывается, ссыла-ясь, что груз не прибыл.

-- За что ж платить -- за пустое место? -- невозмутим Васькин.

-- По словам железнодорожников, вагоны были доставлены по назначению.

-- Вечные штучки. Зачалили неизвестно куда, а на нас спихива-ют. Вы с ними вплотную сталкивались, с железными дорогами? То есть в поезде, конечно, ездили. А по делу?

-- Довольно давно.

-- Не знаю, как было давно, а в наши дни -- Содом и Гоморра. Не то удивительно, что грузы пропадают, -- постепенно перехо-дит на ораторский тон Васькин. -- Удивительно, что вообще куда-то что-то доходит!

-- Я занимаюсь только судьбой конкретных вагонов с помидо-рами.

-- Вы так вопрос не сужайте, это неправильно! В частном случае -- как в капле воды.

-- На базах тоже неразбериха...

Васькин перебивает, начиная горячиться: