Из жизни Олимпийских богов. Зевсиды

Крепкий мужчина вошёл в Семивратные Фивы —

Это была для царевны Семелы судьба.

Взгляды бросал этот путник на женщин украдкой,

Не оставлял без внимания нежных девиц,

Напоминая орла на охоте повадкой —

Он не смотрел на невзрачных нецарственных птиц.

3

Целенаправленно шёл ко дворцу властелина,

Чтобы найти у того пропитанье и кров.

Мигом узрил царь в пришельце чужом гражданина,

Знавшего шум городов и усладу пиров.

Кадм, средний сын Агенора и внук Посейдона,

Не испугался оставить его во дворце —

Страха не ведал правитель, убивший дракона,

Видел божественность он на красивом лице.

4

Стол на пиру был украшен изрядно богато,

Что вдохновляло царя для веденья бесед —

Гостя тиран угощал, как любимого брата,

Коего он не встречал больше дюжины лет.

Кадму поведал пришлец о судьбе Агенора,

Стал откровеннее с гостем суровый тиран:

«Понял я, странник, из нашего здесь разговора,

Что повидать ты успел в жизни множество стран!»

5

В этот момент в зал беспечно впорхнула девица

И прошептала царю что-то тихо она.

Вмиг улетела из зала, как быстрая птица,

И растворилась в колоннах виденьем из сна.

Было бесспорно прекрасно у девушки тело,

Очи сверкнули, как угли седого костра.

Вымолвил царь: «Ох уж, эта царевна Семела…

Словно девчушка играет, а замуж пора!»

6

Сразу задумчивым стал собеседник тирана —

Так поразила мужчину её красота:

«Царь, я покину столицу твою утром рано —

Днём я желаю увидеть другие места…»

Странник оставил покои дворца на рассвете,

Царь вспоминал целый день с пришлецом разговор:

«Что-то держал этот путник в глубоком секрете,

Кто он такой, не могу я понять до сих пор…»

7

Яркое солнце в зените не знало предела —

Жгло беспощадно фиванцев оно свысока,

К чистой воде поспешила с прислугой Семела,

Чтоб охладила горячее тело река.

К этому брегу стремилась она ежедневно,

Здесь был теплей и спокойней прозрачный поток,

На мелководье обычно купалась царевна,

И, уставая, ложилась на белый песок.

8

Плавая в этой реке, ощутила юница

Чей-то пронзающий душу внимательный взгляд,

Но никого не узрила вокруг баловница,

Кроме пасущихся в поле коров и телят.

Дева плыла по теченью вдоль низкого брега,

Тени бросали на тихую воду кусты,

Там над рекой возвышалась скала чёрно-пега,

Вышла Семела из вод, не стыдясь наготы.

9

В травах душистых легла чаровница на спину,

Взор устремила она в голубой небосклон,

Вспомнила дева вчерашнего гостя-мужчину:

«Статью он – царь настоящий, лицом – Аполлон!

Кто он такой, этот странник, не скажет родитель —

Непозволительно мне беспокоить отца!

Ах, как хочу, чтобы вновь навестил он обитель

И оставался бы долго в покоях дворца…»

10

Слышал высокий утёс этот шёпот горячий,

Заволновалась от слов молодая трава,

Гость появился внезапно, как странник бродячий:

«Не обо мне ли звучали царевны слова?»

На ноги резво вскочила девица нагая

И, отшатнувшись от странника, сжалась в комок,

Молвила дева, растерянность превозмогая:

«Кто ты, случайный пришелец прекрасный, как бог?»

11

Он обошёл чаровницу по малому кругу,

Стал приближаться к красавице, ей говоря:

«Дева, я рад, что не стала ты кликать прислугу,

Жаждал тебя лицезреть, дочерь Кадма-царя!»

И, не спеша, подошёл к чаровнице вплотную,

За локотки приподнял над помятой травой:

«Кроме тебя не желаю невесту иную,

Будем с тобой мы всегда, словно лук с тетивой!»

12

Робкую деву прижал он к груди, пламенея,

Передалась ей мужская кипучая страсть,

В девичьи нежные уши лилась ахинея,

Быстро Семела попала под сильную власть…

Женщиной юной царевна прощалась с мужчиной:

«Я на закате сегодня вернусь вновь сюда,

Будет свидетелем встречи туман над стремниной…»

И приняла её нежно в объятья вода.

13

Странник смотрел на царевну, улыбкой сверкая,

Как та красиво и быстро плыла на спине:

«Вот же она, эта сила любви колдовская —

Страсть подарила мне та, что сейчас на волне…»

Вечером встретились снова они за скалою,

Лёгкая дымка повисла над гладью воды,

Тишь нарушали рыбёшки под тёмной ветлою

С плеском снующие в поисках вкусной еды.

14

В небе от счастья витали влюблённые оба,

Не уставали от страсти и бурных бесед,

А о мечтаньях вещала царевна особо:

Очень хотелось раскрыть ей любовный секрет.

Сильно желала она скорой свадьбы с любимым,

И чтоб стоял он с Семелою пред алтарём,

И не считался желанный лишь странником мнимым,

А пред царевной предстал всемогущим царём!

15

…Реже и реже встречались они за скалою,

Осень пришла, потемнел голубой небосвод,

И не плескались рыбёшки под голой ветлою,

Но округлялся уже у царевны живот.

Первой заметила эту округлость Бероя,

Что воскормила царевну своим молоком.

Видела, нет у девицы на радость настроя —

Та надевала одежду с другим пояском.

16

Как-то старушка осталась у девы чреватой

И начала откровенный для той разговор:

«Вижу, считаешь себя за любовь виноватой,

И потускнел от тоски твой сияющий взор.

Скоро твоё положенье увидит родитель,

Дочь не простит он за этот нагулянный плод,

И, вероятней всего, ты покинешь обитель,

Жить будешь нищей без дома, богатств и красот…»

17

«Няня моя, не спеши убивать деву словом!

Я расскажу о печальном тебе лишь одной!

Часто встречалась я с ним при закате багровом,

Чтоб не мешали свиданьям прислуга и зной.