Из жизни патологоанатома

Во время прощания покойник должен выглядеть достойно. Лицо его не должно быть искажено гримасой страдания, не должны быть видны трупные пятна и прочие изменения, которые возникают после смерти (пожалуй, я не стану их здесь подробно описывать). «Как живой» – вот к чему стремятся гримеры. Чем меньше времени прошло после смерти, тем легче задача гримера. Характер заболевания тоже имеет значение. Лицо человека, внезапно умершего от остановки сердца или от кровоизлияния в мозг, не претерпевает больших изменений. А вот если человек умер от онкологического заболевания, тогда дело другое. Гримеру приходится идти на различные ухищрения для того, чтобы сделать лицо покойника похожим на то, каким оно было до болезни. Посмертный макияж – очень важное дело. Работа гримера помогает близким справиться с горем. Церемония прощания с умершим – очень важный этап переживания утраты. В облике покойного должно быть как можно меньше черт, напоминающих о том, что он болел, страдал. Покойник должен выглядеть спящим, к месту будет легкая, едва заметная улыбка. Повторю, что это очень важно.

Гримеры у нас опытные. Возможно им далеко до корифеев, которые работают с судебно-медицинскими трупами, но они настоящие мастера своего дела. Почему с судебно-медицинскими трупами работают корифеи, а с патологоанатомическими просто мастера? Дело в том, что судебно-медицинское вскрытие назначается при подозрении на насильственный характер смерти, а также при наличии признаков разложения. Придать истощенному лицу человека, умершего от рака, объем при помощи ватных «подушек», заложенных за щеки, не так сложно, как вылепить из воска (условно) половину черепа при огнестрельном ранении головы. А если у покойницы огнестрельная рана груди или сильное повреждение шеи веревкой, на которой она повесилась, но родственники хотят хоронить ее в платье с открытым декольте? Корифеи называются корифеями, потому что они умеют решать задачи любой сложности. Например, если ткани лица разложились настолько, что к ним нельзя прикасаться макияжной кистью, макияж наносится при помощи аэрографа, проще говоря – распылителя. Если вам кажется, что наносить макияж распылителем несложно, то это означает, что вы никогда не красили ничего подобным образом. В этом деле нужны верный глаз и твердая рука.

Довольно часто родственники остаются недовольны работой гримеров. Их можно понять. Им хочется, чтобы покойник выглядел «как живой», но у любого мастерства есть свои пределы. Гримеры объясняют, что больше ничего сделать нельзя, родственники утверждают обратное… Родственники помнят умершего при жизни, они не видели, каким он был до того, как гримеры начали с ним работать. Если бы видели, то вместо претензий выразили бы благодарность. Когда говорят, что смерть человека не красит, выражаются очень мягко.

Иногда доходит до того, что приходится возвращать тело в зал и вносить поправки в макияж по указанию родственников. В большинстве случаев эти поправки портят впечатление, но тут уж последнее слово остается за родственниками.

– Таким специалистам, как вы, только в морге и работать! – говорят некоторые родственники, не сильно отягощенные разумом и интеллектом.

Они в корне неправы. Создавать посмертный образ (а наши гримеры именно создают посмертный образ, а не просто накладывают макияж на лицо покойника) гораздо сложнее, чем создавать образ театральный. Соревнований между театральными и «морговскими» гримерами никогда не проводилось, насколько мне известно, но я могу судить об этом уверенно, потому что я вижу исходный материал – лицо умершего человека до гримирования и вижу результат.

Существует прямая связь между пышностью похорон и требованием родственников к посмертному макияжу. Как говорит один из наших санитаров: «Чем дороже гроб, тем лучше должен выглядеть покойник». Я бы сказал иначе: «Чем дороже гроб, тем выше вероятность конфликтов с родственниками». Как для врачей, так и для санитаров. Возможно, кому-то мои слова могут показаться несправедливыми, но на самом деле так оно и есть.