Из жизни военлета и другие истории

А мы — в шоке. Конечно, начался массовый психоз. Резко вдруг увеличилась аварийность. Так, если в 1937 году катастроф и аварий было 7 и 37 соответственно, то в 1938 году их количество увеличилось до 41 и 55.

Нас охватила какая-то растерянность. Упала дисциплина. Возросло число самоубийств, увечий, поджогов.

Надя неожиданно уволилась из библиотеки. Вернее, ей предложили подать заявление. По собственному. Идиотская формула. Как будто при подаче заявления можно написать: «Прошу уволить меня с занимаемой должности вопреки моему желанию, но в соответствии с требованием директора».

Ну вот, сейчас сидит дома, готовит обеды и поет какие-то песенки.

Нашла где-то пластинку Петра Лещенко, он, оказывается, запрещенный. В общем, «…то, что было, то давным-давно уплыло…»

Гера строит самолет. Совершенно иной подход, чем в традиционной авиации. Крылья сделаны наоборот.

В общем, жизнь стала совершенно иная. Посадили, как мы узнали у летчиков дальней авиации, Туполева. Мы хотели с ним обсудить кое-какие неполадки в ТБ-3, да все никак на него не могли выйти.

Становилось тошно. Не даром стало так много самоубийств среди командиров. Каждый про себя думал: хоть бы война началась. Во всяком случае, я думал об этом все чаще и чаще. И чувствовал — что-то надвигается. Вроде облака густого и грязного тумана.

Поэтому свой вызов в Москву воспринял я, как предлог для ареста. Мы уже знали, такая методика разработана в НКВД.

Я взял даже не чемоданчик, а вещевой мешок. В нем уже лежали теплые вещи. Это — если останусь жив.

Ночь перед отъездом в Москву мы провели с Надей в разных деловых разговорах. И только в середине ночи поняли — может, расстаемся надолго. Навсегда — не думалось.

— Цапля, только не бросай меня. И не забывай, не забывай, — шептала моя Надя. Если бы знать.

События же развивались молниеносно. Мы уже знали — в Монголии начались бои с японцами. Пока — без объявления войны.

В Наркомате обороны собралось нам до 50 командиров. Сбор происходил в июне 1939 года. Собраны были лучшие боевые летчики. 11 Героев Советского Союза. Возглавлял все это «сборище» заместитель начальника Военно-Воздушных сил РККА комкор Яков Смушкевич. Я знал многих, а о Смушкевиче легенды ходили задолго до 1939 года. Еще в испанскую эпопею рассказывали по авиасоединениям о генерале Дугласе. Рейхсмаршал авиации Герман Геринг посулил наградные в миллион марок тому летчику, который собьёт генерала Дугласа.

Считают, что он сыграл решающую роль в разгроме итальянских ВВС в марте 1937 года под Гвадалахарой. За что и стал героем Советского Союза.

Комкор и провел с нами «вводную» беседу. Меня он поразил своей какой-то открытостью. Всегда улыбался и о случаях неприятных, с которых начался этот военный инцидент, рассказывал все время со смешками.

А было от чего волноваться. По информации Смушкевича, наши ВВС терпели серьезное поражение. Во-первых, матчасть самолетов. Все самолеты начала кампании И-15 Поликарпова уже давно были морально устаревшими.

Во-вторых, все машины, за исключением новых СБ (скоростные бомбардировщики) были сильно изношены, многие неисправны. Климат, в котором очутилась военная техника, ничего хорошего самолетам не обещал. Например, от длительного хранения под открытым небом перкалевая обшивка сгнивала. В то же время Смушкевич отметил японский истребитель «Накадзима» Ки-27 — основной противник наших летчиков в период боев.

— Кстати, — отмечал Яков Владимирович, Ки-27 является по мнению многих авиаспециалистов самым маневренным истребителем в мире. Кроме этого, самолет отличается высокой устойчивостью и легкостью пилотирования.

— Товарищ Мехлис введет вас в курс ситуации о готовности наших сухопутных сил. Что же касается военно-воздушных — к настоящему моменту они находятся в весьма плачевном состоянии. Я установил, что боевой и летной подготовкой занимались только около 40 % пилотов. Остальные — болели (смех в зале). Многие летчики пишут рапорта с просьбами о переводе в Союз. Дисциплина в частях — на самом низком уровне. Летчики вообще не владеют тактикой группового боя. И навыки стрельбы оставляют желать лучшего.

— И запомните. Да, сейчас наша техника немного слабее японской. Но есть правило на все времена: «Лучший истребитель — это самолет, в кабине которого сидит лучший пилот». Уверен, что все пилоты наших ВВС — лучшие. И неба Монголии мы японцам не отдадим.

Итак, завтра сбор на Центральном аэродроме. Летим на «Дугласах» ДС-3. Мне поручено возглавить нашу авиагруппу.

— Передаю слова товарищу Мехлису.

Мехлис: