Из жизни военлета и другие истории

— Товарищи командиры. Хочу проинформировать вас о состоянии дисциплины и воинского духа сухопутных частей РККА, участвующих в этом конфликте. Что бросается в глаза. Нежелание вести боевые действия. Боязнь и трусость отдельных бойцов. Да что там — бойцов. Например, полк ныне расформированный, а командование предано суду, так вот, солдаты полка в первый же день боя пытались перестрелять своих командиров. Им это, конечно, не удалось, но сам факт! Наблюдается переход в плен, свыше 30 человек. Дезертирства нет, куда дезертировать, кругом степь да пустыня. Но случаи самострела еще достаточно часты.

Я понимаю, вам придется налаживать летную и боевую подготовку ВВС. И я прошу вас, элиту, можно сказать, нашей Красной Армии, показать пример бесстрашия, мужества и преданности делу нашей партии и государства. И товарищу Сталину лично. Мы же, например, политуправление, окажем вам необходимую помощь. Небо над Монголией должно быть советским.

Утром мы на трех «Дугласах» ДС-3 вылетели по назначению. Я только успел послать Наде телеграмму: «Уехал отдыхать на все лето». Журавель — жена военного, поймет.

А мы летим. Вот Свердловск, Омск, Красноярск, Иркутск, Чита. 2 июня мы приземлились на авиабазе уже в Монголии.

Я, как уже достаточно опытный истребитель, да еще с опытом Вифупаст, хочу сразу отметить, что без Смушкевича ничего бы не получилось. Веселый. С разными приколами, он очень быстро наладил боевую учебу, перетащил почти всю авиацию ближе к линии фронта. Нам были сразу даны новые эскадрильи. Все изношенные машины выводились из штатного расписания. В середине июня мы впервые начали боевые действия. Несмотря на наш профессионализм, мы потеряли в этих первых боях много машин. Даже простому летчику видно, почему.

И-15 бис — уже давно устаревшие бипланы. И большое их количество, брошенное нами в бой, приводило только к одному — значительным потерям техники и, что особенно важно, живой силы, то есть — пилотов.

Я сразу же увидел, еще во время боя — наши эскадрильи действуют разрозненно, несогласованно. И, пожалуй, главное. Отсутствие радиосвязи.

Безусловно, японский Ки-27 был гораздо лучше технически вооружен.

Этот истребитель оьладает высокой скоростью, лучшей высотностью и феноменальной маневренностью. Не даром он был признан самым маневренным истребителем в мире.

Ну, а мы учили ребят и учились сами. Школа была серьезная. Или ты его — или он тебя.

Постепенно наши ребята привыкли держать строй, бороться за высоту, выручать товарища. И мы задавили «нехороших» самураев. Небо стало нашим. Особенно к сентябрю, когда в Москве шли переговоры о прекращении военных действий.

Что нас действительно поразило, это отношение японских летчиков к пленению. Все японские летчики, попадавшие в плен, либо стрелялись, либо впоследствии совершали ритуальные харакири.

В сентябре все было закончено. И мы вместе со Смушкевичем улетели в Москву. Я получил свой орден «Боевого Красного Знамени». Очень даже неплохо. А Яков Смушкевич вторично стал Героем Советского Союза.

Недавно нашел старую вырезку из газеты и решил привести ее в моих воспоминаниях.

Почему они погибли?!? Нет ответа.

Яков Смушкевич поблагодарил нас за службу, и мы разъехались по гарнизонам. Живые и нетерпеливые. Конечно, прежде всего увидеть самых родных и близких. Родителей, жен, девушек.

У меня — жена. Вот и мчусь к ней. Благо, до Липецка от Москвы не так далеко. И уверен — нас ждут.

Глава X Финляндия. Война 1939–1940 гг

Ты даже не знаешь, как маленькая беда может спасти тебя от большой беды.

МакКормик

Глубокой осенью пришел фельдсвязью пакет из Наркомата Обороны — прибыть к 20 ноября 1939 года к заместителю Наркома ВВС командарму Смушкевичу, Наркомат Обороны. Москва.

У меня отлегло от сердца. Смушкевич вроде бы не арестовывает. Хотя кто теперь знает.

Передал шифры связи и планы работы заму, ключи от квартиры Наде и отбыл в Москву. Но куража не было. Даже не было интереса летного — ведь не просто так вызывают.

Оказалось, все просто. Случилась война с Финляндией. Как говорили в нашем местечке, «Здравствуйте, только этого нам не хватало».

Ситуация была ясна, но до поры, до времени. А вот когда я проездом попал в Петрозаводск, пришло время удивляться. Тому, как развалилась наша Рабоче-Крестьянская. Расхристанные солдаты, не отдающие приветствий, пьяные командиры на улице, в театре, кино. В ресторане пьют водку вместе командиры и красноармейцы.

Из Петрозаводска в часть прилетел в крайне удрученном состоянии. Получил звено ТБ-3 с приказом — работать по ДОТам[26] только ночью. Но оказалось: нет ни карт расположения противника, ни аэродромов и данных, какими силами располагает ВВС Финляндии. Я смотрел на летчиков — у всех были потухшие глаза. С таким взглядом летать нельзя, — думал я, идя в первый боевой вылет.

Оказался прав. Уже отбомбившись, не очень понимая зимой, удачно ли, мы почувствовали удар по корпусу и машина начала медленно снижаться.