Избави нас от зла

И все же мне не следовало беспокоиться, потому что вскоре я получил достаточное свидетельство ее могущества. Время близилось к закату, когда мы наконец увидели впереди цель нашего путешествия: изрядно разрушенные зубчатые стены замка, вздыбившиеся неровным зазубренным контуром на фоне темневшего неба. Они выглядели такими же мрачными и негостеприимными, как окружавшие их скалы. Я снова поймал себя на том, что пытался угадать, что такое увидел или сделал этот Конрад Хазлер, чтобы это заставило его бежать в такое забытое Богом место. Наверняка что-то ужасное, потому что, подъехав ближе, мы увидели недавно отремонтированные ворота, которые были крепко заперты. Миледи на мгновение придержала лошадь. На ее губах появилась едва заметная улыбка.

— Какие предосторожности, — проговорила она. — Однако хуже всего для него то, что он, вероятно, знает, что на самом деле это ему не поможет.

Она пришпорила лошадь, и мы легким галопом поскакали к воротам. С наблюдательных башен нас окликнули часовые. Миледи подняла на них взгляд, и оба замолкли на полуслове. Хотя она не произнесла ни слова, я услышал торопливый топот сапог вниз по лестнице, а затем скрежет отодвигавшихся засовов. Медленно приоткрылась одна из створок ворот, и Миледи проехала в образовавшуюся щель. Я последовал за ней. Она обернулась ко мне и кивнула в сторону башни центральной крепости замка. Ее изящные ноздри расширились.

— Туда, — шепнула она, — я чувствую его страх даже на таком расстоянии.

— Ее ощущения были обострены, и догадка оказалась, конечно, верной. Мы обнаружили Хазлера именно там, где и говорила Миледи: на самом верху башни, куда вела винтовая лестница. Он буквально прилип спиной к самой дальней стене помещения, держа в трясущихся руках обнаженный меч. Хазлер производил впечатление отважного воина, был убелен сединами и покрыт шрамами, но, встретившись взглядом с Миледи, он тихо всхлипнул и выронил меч, который с грохотом упал на каменный пол. Он метнулся в сторону, и я увидел лежавший на столе большой деревянный крест, который Хазлер тут же схватил и крепко прижал к груди.

— Он… — в страхе заговорил пожилой воин. — Это он прислал вас?

— Он? — переспросила Миледи, вскинув брови.

Размеренным шагом она подошла к единственному находившемуся там креслу, села и стала медленно снимать перчатки. Потом снова вонзила свой пристальный взгляд в дрожавшего Хазлера и спокойно повторила свой вопрос:

— Он? Не будете ли добры, сэр, пояснить, кого вы имеете в виду, говоря «он»?

— Та… Та… — заикаясь, заговорил Хазлер. — Тадеуша. Я имел в виду Тадеуша.

Миледи снова удивленно подняла брови.

— Тадеуша? — негромким голосом повторила она имя и отрицательно покачала головой. — Нет. Тадеуш умер несколько лет назад.

— Умер? — переспросил Хазлер, подняв на нее недоверчивый взгляд. — Но он…

— Был бессмертен? Да, — с улыбкой перебила его Миледи, — так он, по крайней мере, думал сам. Но этот человек, похоже, ввязался в такие дела, которые оказались выше его понимания.

Она наклонилась ближе к Хазлеру и добавила:

— Именно об этом мы приехали поговорить с вами.

— Но я никогда… Я никогда не входил в число тех, кому известно… об этом… — он замолчал, облизал губы, потом внезапно сорвался на крик: — Вам нужен не я. Вам нужны Уолвертон и тот еврей!

Миледи оглянулась на меня, многозначительно приподняв брови, а затем снова повернулась к Хазлеру и подняла руку.

— Нет, нет, нет, — замурлыкала она. — Расскажите мне все с самого начала.

Я увидел, как вспыхнули ее золотистые глаза, и в тот же миг Хазлер отчаянно вскрикнул. Падая на пол, он выронил крест и схватился за голову, словно взгляд Миледи был взглядом ядовитой змеи, проникавшим сквозь его глазницы глубоко внутрь черепа. Потом Миледи улыбнулась и откинулась на спинку кресла. Сияние ее глаз снова подернулось дымкой умиротворения.

— Все, — прошептала она. — Нам необходимо знать все.

Хазлер застонал. Он потянулся к распятию, поднял его и снова крепко обнял крест.

— Это Уолвертон, — пробормотал он. — Первым с ним познакомился Уолвертон.

— Познакомился с Тадеушем, хотите вы сказать.

Хазлер кивнул.

— Каким образом?

— Мы ушли… После того как было разграблено все и вдоль этой дороги, и вдоль всех ее ответвлений, мы ушли в Богемию, где повстречались с армией шведов и наемников, которая шла маршем на Прагу. Мы присоединились к шведам, потому что видели, как мало осталось в сельской местности того, что еще можно было разграбить, и подумали, что, если будет предпринят штурм города, мы сможем хорошо поживиться. Но осада оказалась трудной, погибли многие члены нашей банды, а потом был подписан мир, и армия завоевателей отошла от стен города. Люди, оставшиеся в живых, пожелали уйти вместе с ней, но Уолвертон отказался. Он всегда горел желанием побывать в Праге, потому что она имела скверную репутацию колдовского города и это влекло его туда.

Хазлер поднял крест и приложился к нему губами.