Избави нас от зла

…И проиграли бой. Что из того?
Не все погибло…

Роберт помолчал и мысленно повторил фразу. Потом произнес еще раз едва слышным шепотом: «Не все погибло…»

Он перевел дыхание и продолжал чтение, негромко бормоча стихи нараспев:

…И проиграли бой. Что из того?
Не все погибло: сохранен запал
Неукротимый воли наряду
С безмерной ненавистью, жаждой мстить
И мужеством — не уступать вовек.
А это ль не победа? Ведь у нас
Осталось то, чего не может Он
Ни яростью, ни силой отобрать —
Немеркнущая слава! Если б я
Противника, чье царство сотряслось
От страха перед этою рукой,
Молил бы на коленах о пощаде,—
Я опозорился бы, я стыдом
Покрылся…[2]

Роберт перестал читать и откинулся на спинку кресла. Листок бумаги выскользнул из его онемевших пальцев и упал на пол, сложившись вдвое. Но то, что он прочитал, продолжало отзываться эхом в его голове. Слова звучали голосом трубы, зовущей в атаку. Недаром сказано, подумал Роберт, что незрячий обладает могуществом пророка. Ему вспомнились первые услышанные от этого слепого человека слова, когда он зарезал разбойника. «Не кляните себя, — сказал тогда мистер Мильтон. — Не грех воздать отмщением тем, кто напал на тебя».

Насколько же тогда ничтожен грех, подумал Роберт, пойти на риск, каким бы этот риск ни был, чтобы вызволить из беды Эмили, спасение которой — его главная цель. Он поднял с пола упавший листок и перечитал стихотворные строки еще раз.

— Не грех, — прошептал он, — не грех.

Мальчик закрыл глаза. Он вообразил стоявшего перед ним Лайтборна, который протягивал ему нож, указывая на раненого мужчину у своих ног. Роберт представил, что принял его… представил, что вонзил его в изуродованное лицо лежавшего на полу человека…

В тот же вечер его арестовали. В дом явился парламентский пристав с целым отрядом вооруженных людей. Они забрали с собой и Роберта, и его господина. В тюрьме их развели по разным камерам. Когда Роберта уводили, он резко обернулся и крикнул мистеру Мильтону, чтобы тот не переживал из-за него. Он знал, почему их схватили. Вина была на нем, а не на господине — когда появились солдаты, Роберт узнал в стоявшем рядом с приставом человеке Годолфина, любовника Лайтборна; заметил он его и возле тюрьмы.

Но дни проходили своей чередой, потом Роберт стал считать время заключения неделями. Никто к нему не приходил целых два месяца. Наконец дверь камеры открылась, и он услыхал свое имя. Роберт поднялся и последовал за тюремным надзирателем. Нетвердой походкой он долго шел по длинному зловонному коридору, а потом его вывели на свежий воздух, во двор. Там ждал куривший трубку мужчина в плаще. Он медленно повернулся. На его бледном лице играла улыбка.

— Наконец-то, — заговорил Лайтборн, — мы снова встретились.

Роберт зажмурился. Свет солнца и блеск глаз Лайтборна оказались для него слишком яркими.

— А мой господин? — заикаясь, заговорил мальчик. — Мистер Мильтон. Где он?

— Уже освобожден, — ответил Лайтборн. — И, будем надеяться, останется на свободе, потому что… Не говорил ли я вам?.. Когда-то я и сам был поэтом.

— Но почему он может ее лишиться?

Лайтборн выпустил изо рта кольцо дыма.

— Если вы возвратитесь к нему, — проворчал он, — я не смогу поручиться за судьбу мистера Мильтона.

— Что же, по-вашему, мне следует делать?

— Пойти со мной.

— Чтобы побудить меня к этому, угрожать нет надобности.

Лайтборн сузил глаза.

— Вы в самом деле не сбежите?

Он подошел к Роберту, взял его за руку и повел за собой с тюремного двора.

Роберт протер глаза и поднял взгляд. Он впервые открыто изучал лицо Лайтборна.

— Никогда, — прошептал он наконец, — больше никогда. У меня есть подруга, которую необходимо спасти. Теперь я знаю, что должен делать.

«О, целый мир восторгов и наград,

И почестей, и всемогущей власти
Искуснику усердному завещан!»

Кристофер Марло. «Трагическая история доктора Фауста»

(перевод Н. Н. Амосовой)