Избавление

Волчица, вынырнув, жадно хватанула пастью ночной воздух и проворно поплыла к берегу. С трудом выбралась, цепляясь когтями за мох, подползла на дрожащих лапах. Задыхаясь, подтянулась немного повыше, чтобы не тревожить хвостом дремлющую в болоте нежить и не дразнить какое-нибудь чудовище. После чего, наконец, свалилась без сил и измученно уронила морду.

"Вот видишь, Марсо... волчицей для меня как-то привычнее..."

Запертый в камне призрак закричал что-то горестное и совсем уж испуганное, но она не слышала - прикрыв глаза и распластавшись на мокрой траве, уже погружалась с головой в мягкие сиреневые волны, в которых всегда было тепло, хорошо и удивительно уютно.

Глава 7

Долго отдыхать ей не дали - едва на небе взошла луна и проступили первые звезды, едва холодный ветерок взъерошил густой загривок, а над головой зашелестели потревоженные им невидимые ветки, как назойливый, бесконечно страдающий голос пробился к устало дремлющему сознанию.

"Айра... Айра, проснись... пожалуйста, надо уходить... Айра!"

Волчица слабо пошевелилась и с трудом приоткрыла тяжелые веки.

"Марсо..."

"Наконец-то! - с невыразимым облегчением воскликнул призрак. - Девочка моя, напрягись еще немного. На болоте нельзя ночевать. Давай, поднимайся... ну же!"

"Не могу, - измученно прошептала она. - Сил никаких нет".

"Ты должна! Надо идти! Скоро полночь! Самое время для нечисти!"

"Прости... я действительно не могу".

Марсо в отчаянии едва не взвыл, когда она снова закрыла глаза и недвижимо замерла.

"Не смей терять сознание! Не смей, слышишь?!! Я знаю, ты устала. Знаю, что тебе больно и трудно. Знаю, что едва дышишь... но нам НАДО идти!!! Надо, понимаешь?!! Иначе погибнем оба!! И Кер!! Подумай хотя бы о Кере!!!"

Волчица с трудом приподняла голову и всмотрелась в сгустившийся мрак, постепенно сознавая, что на мир действительно опустилась ночь. Более того, ночь настолько темная и непроглядная, что даже ее глазам было трудно что-либо различить. Марсо прав: надо вставать и двигаться дальше. Ради него и кольца, к которому он оказался привязан. Ради Кера. Ради себя, наконец, чтобы успеть добраться до Занда и снова очутиться в его ласковых объятиях...

"Айра!!!" - снова встряхнул ее призрак.

Волчица вздрогнула и медленно приподнялась, невероятным усилием сохраняя равновесие. За время короткого полета и двойной трансгрессии она ослабла так, как уже давно не случалось. Даже после побега ей было лучше. Даже после занятий с Викраном дер Солленом. Тогда она хотя бы находила силы заниматься после его тренировок. Вопреки всему. Жила одной мыслью о бегстве и подчинила ей всю свою жизнь. Но тогда она была еще сильна. Тогда она могла одолеть трансформацию из зверя в птицу, минуя человеческое тело. Могла сохранять жизненно необходимые крохи энергии и черпать то, чего недоставало, из казавшегося бездонным алмаза.

А теперь в нем почти не осталось резерва. Теперь этих сил едва хватало, чтобы удерживать Марсо по эту сторону жизни. Теперь она не могла выхватить из его запаса ни одной капельки, чтобы помочь себе. И поэтому было тяжко. Настолько тяжко, что Айра с трудом понимала, что едва не замерзла насмерть, оказавшись сперва в холодной воде, потом сильно застыв на пронизывающем ветру, а после этого промокла снова и несколько часов провела на влажной траве совершенно без движения.

Прав Марсо: если не двигаться, умру.

Она пошатнулась от слабости и, стиснув зубы, сделала неуверенный шаг.

"Умница, - прошептал невидимый призрак. - Айра, ты молодец. Уходи. Давай же. Ты можешь!"

"Могу", - бесцветным голосом согласилась она и, безвольно мотнув головой, сделала еще один шаг. Ее тело занемело от долгого нахождения на холоде, лапы слушались плохо, шерсть намокла и повисла грязными сосульками. Мысли путались, перед глазами то и дело вставал плотный туман, словно маня долгожданным отдыхом и блаженным теплом. А она шла. С трудом, медленно и со стиснутыми до боли зубами, но шла. С каждым шагом постепенно стряхивая сонную одурь, яростным рыком отгоняя звон в ушах, бешеным сопением отмахиваясь от набегающей на глаза пелены... шла все быстрее и быстрее... ровно до тех пор, пока не просмотрела круто обрывающийся склон и не свалилась в поистине ледяную воду.

От неожиданно пронзившего тело лютого холода волчица непроизвольно взвыла и, мигом очнувшись, яростно заработала лапами. Холод был повсюду: снизу, сверху, с боков. Он сдавливал ледяными обручами грудную клетку. Он врывался внутрь облачками холодного пара. Он замораживал нутро, заставлял кровь застывать прямо в жилах. Он пугал до жутковатого клацанья челюстей и смертельно опасных судорог. Но при этом он почему-то и успевал обжечь своим холодным прикосновением, а сила этого касания была такова, что с ней не сравнилась бы даже двойная... а то и тройная... трансгрессия. Просто потому, что никакая трансгрессия, даже в самые трудные дни, не вызывала в памяти такие яркие видения.