Избери пути ее

– Еще бы не исключен! Женщина, способная рыдать на собственной свадьбе, – фигура почти фольклорная. Как я уже говорил, мы не собираемся возбуждать сладкую сердечную боль теми же самыми средствами, которыми пользовались в двадцатых годах, но я чертовски уверен, что, если найти нужный поворот, благодаря которому удастся возродить извечную кельтскую ностальгию, удача придет наверняка.

– Гм-м… Вряд ли тебе добиться штурма билетных касс с таким именем, как Маргарет Мак-Рафферти, верно ведь, Аль? – заметил Солли.

– Это уж точно, шеф, – поддержал его, Аль. – Ну а как, скажем, насчет Конни O’Mapa? – предложил он.

– Нет, – решительно возразил Джордж, – это именно то, чего мы должны всячески избегать. Такое имя имеет определенную временную привязку, подобно Пегги О’Нил, Грейси Филд или Китти О’Ши. Слишком простонародно. Имя должно иметь шарм и даже оттенок чего-то сказочного… Но вы себя не утруждайте. Я его уже выбрал.

– И как же? – спросил Аль.

– Дейрдра Шилшон, – торжественно объявил Джордж.

– А ну-ка, еще раз, – попросил де Копф.

Джордж написал имя крупными печатными буквами и передал карточку Солли. Солли де Копф сосредоточенно нахмурил брови.

– Аль, я не понимаю, как из такого сочетания букв, как, например, «seen», получается окончание «шон», – обратился он к своему помощнику, заглядывавшему ему через плечо.

– Ирландцы большие мастера на эти штучки, – объяснил Джордж.

– Да, в этом имени есть класс, – согласился Аль, – но только оно никуда не годится. Безнадега! Ты только посмотри, как ирландцы произносят имя Диана… впрочем, это еще ничего… а имя Мэри, уж если на то пошло! Маленькое смещение акцента, и наша девица превратится в Да-а-йдрии Ши-и-лсин.

Де Копф, однако, все еще продолжал изучать карточку.

– А мне нравится, – сказал он. – Отлично смотрится!

– Но, шеф…

– Я знаю, Аль. Остынь. Если клиенты хотят именовать Диану Дайаанн, а эту – Даай-дрии, то какого черта! Они выкладывают денежки и за это имеют право называть артистов как им вздумается, верно? А смотрится отлично!

– Что ж, вам решать, шеф. Однако есть вещи и поважнее имени, – отозвался Аль.

– Она готова отправиться в Маринштейн, – тут же перебил его Джордж.

– Ха! На это все готовы! – заметил де Копф.

– И готова оплатить тамошний курс обучения, – продолжал Джордж.

– Вот это уже лучше, – оживился Солли.

– Но на оплату издержек на проживание у нее денег не хватит.

– Вот это жаль! – сказал Солли де Копф.

– Однако «Поп. Амаль. Теле.» готова оплатить их в качестве своего будущего взноса, – закончил Джордж.

Брови Солли де Копфа поползли вниз и сошлись на переносице.

– А какого дьявола они лезут в это дело? – требовательно вопросил он.

– Так ведь они открыли ее на одном из своих конкурсов, – пояснил Джордж.

Солли продолжал хмуриться.

– Стало быть, они собираются прикарманивать наших звезд еще до того, как те станут звездами? – взревел он. – Черта с два у них пройдет такой номер! Аль, присмотри, чтоб эта деваха получила контракт – опционный[13], разумеется, зависящий от получения ею маринштейнского диплома и нашего конечного одобрения – это чтоб себе особо рук не связывать. Оплатим ей проживание, и позаботься, чтоб это действительно был хороший отель, а не та дыра, которую выбрала бы ей шпана из «Теле.». Запиши девчонку на соответствующий курс и вели ребятам из рекламы, пусть тотчас начинают над ней работать. Да не забудь дать знать в Маринштейн, что мы ожидаем десятипроцентной скидки! Все усек?

– Еще бы, шеф. Сию минуту, шеф, – сказал Аль уже от дверей.

Солли де Копф повернулся к Джорджу.

– Ну, получай свою звезду, – сказал он. – А какой сюжет у тебя для нее подготовлен?

– Его еще предстоит написать, – сознался Джордж. – Но это нетрудно. Самое главное – мне нужна она. Это будет прелестная colleen[14] с непосредственностью ребенка, с золотым сердцем и так далее и тому подобное на фоне изумрудных полей, пурпурных туманов, ползущих со склонов гор, и голубых дымков, поднимающихся с крыш домишек. Она легкоранима и бесхитростна, она поет грустные песенки, пока доит коров, но в ней присутствует наследственная врожденная мудрость, понимание тайн жизни и смерти, способность дарить нежную любовь овечкам и верить в реальность гномов. У нее будет брат – буйный, беспутный малый, который попадает в неприятную историю, связанную с контрабандой бомб через границу, и она – осиротевшая, невинная, измученная, с горестными воплями пойдет молить за него. И когда она увидит этого офицера…

– Какого еще офицера? – осведомился Солли де Копф.

– Того, который арестовывал брата, разумеется!.. И когда она встречает его, старая, как сама жизнь, искра…

* * *

– А вот и он, – сказала девушка, сидевшая рядом с Пегги. – Вот это и есть Маринштейн!