Избери пути ее

– Нам необходимо стойкое мужество, а не кратковременная удаль, – сказал он. – Не геройство. Мы всегда должны думать о себе, как о семени будущего, и каждое зернышко драгоценно само по себе.

Он снова и снова вбивал в нас мысль о личной ответственности каждого:

– Мы не знаем и никогда не узнаем судьбы остальных Шаров. И в этой ситуации мы обязаны поступать так, будто выжили мы одни и будущее народа Форты находится только в наших руках.

Именно он и повел нас по свежепробуренному проходу. Именно он и ступил первым в новый мир. Я следовал за ним со всеми остальными, и во мне боролись столь противоречивые чувства, что ничего похожего я еще никогда не испытывал.

Каков же был этот мир, в который мы попали? И смогу ли я найти нужные слова, чтобы передать его чуждость?

Начну с того, что тут было мрачно и сумеречно. И в то же время это не была ночь. Свет, который сюда просачивался, исходил от огромного серого четырехугольника, висевшего в сумрачном небе. С места, где мы стояли, он имел вид трапеции, но я полагаю, что это было следствием искажающей перспективы, а на самом деле он представлял собой гигантский квадрат, дважды пересеченный более темными полосами, что превращало его в сумму четырех меньших по площади квадратов. В клубившейся у нас над головами тьме угадывались какие-то призрачные, но еще более темные линии, перекрещивающиеся под самыми невероятными углами. Я и предположить не могу, каково их предназначение.

Поверхность, на которой мы стояли, тоже не была похожа на что-либо известное. Обширная, совершенно плоская равнина, но не гладкая, поскольку ее усеивали отдельные небольшие валуны. Низкие гряды напоминали пласты горных пород, располагавшихся почему-то не один на другом, а рядом. Гряды тянулись на огромные расстояния, теряясь в сумеречной дали. Вблизи нас находилась расселина шириной в мой рост, также уходившая в неизвестную даль и как будто проведенная по линейке – такая прямая. На довольно значительном расстоянии виднелась другая такая же, строго параллельная первой. За ней – третья, а дальше, уже где-то совсем далеко, мерещился намек на четвертую.

Один из моих сотоварищей, стоявший рядом, явно нервничал. Он пробормотал что-то насчет геометрического мира, освещаемого квадратным солнцем.

– Чушь! – оборвал я его.

– А как же иначе можно все это объяснить? – спросил он.

– Я не собираюсь делать поспешные и нелепые выводы. Я сперва наблюдаю, а затем уж, когда наберется достаточно фактов, приступаю к анализу.