Изборский витязь

На переговоры пришли, кроме воевод и родовитых новгородских бояр, все желающие. Послы - два старых чудина и несколько рыцарей из незнатных - держали речь перед настоящим вечем.

Вести их были радостны для новгородцев - в городе стремительно заканчивались запасы еды. От бескормицы начали дохнуть кони благородных рыцарей. Люди подъедали домашний скот, а зерна оставалось самое большее на неделю-две, да и то если не кормить лошадей. Колодцы пересыхали - весна выдалась сухой, и с начала тепла не выпало ни капли дождя. А ров, из которого вода поступала в колодцы в башнях, был завален трупами. Они разлагались в тепле, испортив без того скудные запасы воды. Уже попадались на улицах больные и умирающие.

Новгородцы слушали молча, насупясь, - большинство помнило голод, устроенный князем Ярославом. Но тогда свой, русский, князь шёл против своих же, а тут немецкие рыцари, иноверцы и враги. И всё же по молчанию толпы князь Владимир догадывался, что его войску есть, что сказать. Он уже привык к неожиданным решениям веча - оно могло решить и вовсе скинуть князя, если не дать ему высказаться.

Дождавшись, пока послы замолчали, Владимир поднялся с лёгкого стольца, вынесенного ему из шатра.

   - Что решим, мужи новгородские? - крикнул он.

Вече загудело. Дальние гомонили, ближние чесали затылки.

   - А что слышно, не собираются ли рыцари восвояси? - наконец подал голос Иван Иванкович, молодой псковский воевода, посадничий сын. Владимир помнил его ещё по тому злосчастному году, когда изгнало его псковское вече и, вернувшись, приблизил к себе боярича.

   - Каб они на свою сторонку коней поворотили, так, может, и пустить их? - Иван с некоторой надеждой поглядел на князя.

Владимир поморщился - позавчера на стене заметил он знакомое лицо и поразился: неужто зять его, знатный рыцарь, барон Дитрих фон Буксгевден, среди осаждённых?

Послы от рыцарей, кажется, поняли русскую речь без перевода.

   - Мой господин благородный рыцарь, магистр[183] Вольквин фон Винтерштеттен повелел передать, что ежели король новгородский Вольдемар согласится отпустить их, он вернётся в Ригу и заключит договор о вечном мире, - внятно выговаривая слова, произнёс старший из рыцарей. Его спутники - судя по возрасту, оруженосцы, согласно закивали. Старые чудины помалкивали.

   - Есть ли среди союзников магистра Вольквина некий барон Дитрих фон Буксгевден? - вдруг спросил Владимир.

- О да! - лицо рыцаря оживилось. - Благородный комтур[184] Ливонсокого Ордена меченосцев[185] вёл подмогу к осаждённым, когда на его полки напали. Ныне он в крепости...

Вече тем временем шумело, переговариваясь всё громче и яснее. Голоса за продолжение осады сливались с выкриками, требующими прекратить бессмысленное сидение. Ни сражений, ни наград уже которую неделю. Большинство новгородцев и псковичей были простыми мужиками, которым дай только пограбить. Они идут в бой стеной - доказали уже под Липицей, - но терпения им явно Господь недодал.

   - Пустить! - орали одни.

   - Не, куда крысам деваться! - надсаживались другие. - Они счас юлят, а потом выйдут, да как передавят нас!.. Уморить!

   - Уморил один такой, - наваливались на шумевшего. - На бой звать, коль не трусы они! А то пущай платят нам откупные!

   - Пущай платят! - закричали с восторгом - в новгородцах победила торговая жилка: хоть так, но своё заполучить!

Крики становились всё громче и требовательнее. С ними ещё спорили те, кто настаивал на бое и на продолжении осады, но их голоса тонули в общем гуле.

Рёв веча поднимался до стен осаждённого Оденпе и достигал слуха двоих рыцарей, которые, Отойдя подальше от оруженосцев и советников, вглядывались в стан врага. Они не могли не заметить, что русские все собрались вместе, оставив у стен и вожделенных обозов совсем мало воинов - больше для вида, чем для реальной охраны.

Массивный, похожий на огромного медведя магистр Вольквин фон Винтерштеттен покосился на своего моложавого спутника.

   - Как думаешь, Дитрих, король Владимир примет наши условия?

Барон поморщился совсем как тесть:

   - Откуда мне знать? Когда был он в Риге, выказывал покладистый норов, спорить не хотел ни с чем... Даже когда его выжили из пожалованных епископом владений, ушёл без разговоров.

   - Он мог перемениться? - продолжал расспросы магистр.

   - Не думаю. Хотя два года среди соотечественников не должны были пройти бесследно...

   - Ты чего-то не договариваешь, - определил магистр. - Отвечай мне! - По кодексу рыцарей Ордена Меченосцев подчинённые не должны были ничего утаивать от старших, если надо, исповедываться им, ибо каждый рыцарь был ещё и воином Христа[186], а следовательно, немного священником. Дитрих по сравнению с магистром Вольквином был мирянином и был обязан повиноваться своему начальнику вдвойне.

   - Я бы хотел сам встретиться с королём Вольдемаром, - объяснил он. - И прошу позволения возглавить наш отряд!

Пользуясь тем, что почти все русские нынче кричали на вече, магистр Вольквин предложил дерзкий план - совершить вылазку и отбить обозы. Стремительная атака рыцарской конницы должна была смести малочисленную стражу и завершиться полной победой.