Избранная

Встряхиваю головой, прогоняя назойливые образы, хватаю подушку из раковины и отшвыриваю ее в угол, склоняюсь вниз, охнув от острой боли в груди, плещу в лицо холодной водой, осторожно выпрямляюсь, стараясь отдышаться, и сердито смотрю на свое отражение, тем самым желая избавиться от предательского румянца. Это все Йен! Он как-то странно влияет на меня. А мне этого не хочется. Ну, если уж быть откровенной с собой… хочется. Но я не могу позволить себе ничего подобного. Не могу сказать ему о чувствах, которые появляются только в его присутствии. Прямо сейчас я борюсь со страхом быть отвергнутой, ведь он ясно дал понять, что ему не нужны от меня подобные чувства. Разумеется, ни о какой любви и речи быть не может, но симпатия определенно есть. И довольно сильная. Сжимаю зубы и начинаю раздеваться. Это простое действие отнимает целую вечность и приносит с собой волну за волной невыносимую боль, заставляющую скрипеть зубами.

Забираюсь в ванну, сажусь и включаю воду, прикрыв глаза, направляю на себе холодный поток из душевой лейки. Двигаюсь осторожно, смываю с себя пыль и пот. Пытаюсь дотянуться до спины, но грудь простреливает такая сильная боль, что непроизвольно выпускаю из рук душевую лейку, она с грохотом падает на дно ванны, в лицо летят брызги, и тут же резко распахивается дверь. Закрываю кран, обхватываю себя руками, кое-как прикрывшись, и смотрю на стоящего на пороге мужчину.

– Йен! – удивленно вскрикиваю я.

– Что у тебя тут за шум? – спрашивает он, оглядывая помещение, словно всерьез ожидает увидеть кого-то постороннего. – Я думал, ты упала.

С сомнением смотрю на него и качаю головой.

– Я в порядке. Правда. Но раз уж ты все равно здесь, не мог бы ты дать мне полотенце и выйти, чтобы я могла сгореть со стыда в полном одиночестве?

Плечи Йена заметно расслабляются. Он усмехается, но ничего не говорит. Берет полотенце и подходит ко мне, протягивая свободную руку. Смотрю на нее с опаской.

– Я всего лишь помогу тебе встать. Смотреть не буду. – усмехнувшись, заверяет он и демонстративно закрывает глаза.

Вздыхаю, вкладывая в это действие всю безысходность, тем не менее берусь за теплую ладонь и поднимаюсь на ноги, но все равно не могу дотянуться до полотенца в левой руке Йена.

– Ты не мог бы дать мне полотенце? – почти пищу я.

Мужчина вдруг открывает глаза, и я растерянно замираю, даже не пытаясь прикрыться. Что он делает? Специально провоцирует меня? Но как бы то ни было, смотрит мне только в глаза. Мягко вытягивает свою ладонь из моей хватки, перехватывает полотенце двумя руками и набрасывает его мне на плечи, наконец, прикрыв меня со всех сторон. Без лишних разговоров, подхватив на руки, вытаскивает меня из ванны и ставит на пол. Затем выходит, но быстро возвращается с моим рюкзаком.

– Вот, принес тебе вещи. – криво ухмыльнувшись, Йен окидывает меня, все еще стоящую на прежнем месте, взглядом с головы до ног, а потом выходит, говоря напоследок. – Я все еще прямо за дверью.

Медленно вытираюсь и не отвожу растерянного взгляда от двери. Я уверена, Йен что-то задумал. Вот только как выяснить, что именно, без ущерба в виде мертвых нервных клеток? Понятия не имею.

Глава двадцать пятая

Вы когда-нибудь задумывались о том, насколько важна каждая, даже самая крохотная частичка нашего тела при движении? Если да, вряд ли это происходило в те моменты, когда вы были полностью здоровы. К примеру, каждый из нас хотя бы раз в жизни по неосторожности резал себе палец. И мимо этой маленькой ранки не проходило ни одно движение. Вы постоянно задевали больным местом все подряд и проклинали себя за эту случайность. Вот и я никогда не думала, что такие простые действия, как вытереться и одеться после душа отнимут прорву времени. По моим внутренним подсчетам, проходит не меньше получаса, прежде чем я сдаюсь и прекращаю попытки самостоятельно надеть футболку, из этого все равно ничего не выйдет. Но и позвать на помощь Йена я тоже не могу, на сегодня с меня вполне достаточно унижений. Достаю из рюкзака единственную рубашку, которая каким-то неведомым для меня образом там оказалась и с превеликим трудом наконец одеваюсь, застегивая все пуговицы, кроме верхней. К тому времени, как я готова покинуть ванную комнату, у меня нещадно болит вся грудная клетка, и я дышу настолько тяжело, словно пробежала километр, соревнуясь с самым быстрым легкоатлетом, и победила.

Открываю дверь и сразу же замираю на пороге, встречаясь с обеспокоенным взглядом Йена, который стоит привалившись к противоположной стене, скрестив на груди руки.

– Думал, ты никогда оттуда не выйдешь. – оттолкнувшись от опоры, Йен мгновенно оказывается рядом. – Сказал же, если нужна помощь, зови! Гордость при твоем состоянии неуместна. А теперь тебе нужно прилечь. Постельный режим, помнишь? Давай я отнесу тебя?

Он протягивает ко мне руки, но я отступаю, снова оказавшись в ванной.

– Не надо. Это ведь не дворец с тысячей комнат, покажи, куда нужно идти, и я сама доберусь до кровати.