Избранная демоном (СИ)

Очнулась от едучего запаха, который, казалось, намертво прилип ко мне. Когда открыла глаза, увидела, что Лея водит перед носом зажженной лучиной. Успело стемнеть. С наступлением темноты пришла свежесть. Караван Мулея расположился вокруг нескольких костров. На отдалении стоят верблюды. Это слышно по хрупанью и причмокиванию, а также по утробному ворчанию кошек, охраняющих животных от других хищников. Поодаль разбиты шатры. Один — для Мулея, второй и третий — для приближенных помощников. Рабы, даже такие ценные, как мы, ночуют в повозках или под открытым небом. Никто не спешит на покой. Взбудораженные произошедшим, утратой одного из людей Мулея и нападением разбойников в зеленом, караванщики и пленные расположились у костров и переговариваются вполголоса.

Я привстала и увидела, что Мулей с несколькими караванщиками сидит у соседнего костра, судя по голосам, что раздаются от того, что с другой стороны, там тоже стража. Женщины, которых я насчитала шесть, не считая нас с Леей, сидят вокруг центрального костра, время от времени подбрасывая в него ветки. Мы с Леей чуть на отдалении, и стоило мне повернуть голову на женские голоса, увидела изящные спины пери, подсвечиваемые огнем.

Надо мной, как всегда, хлопочет Лея. Затушив едучую лучину, которая больше не нужна, девушка обернулась и загремела глиняной и медной посудой. Я пригляделась к сидящим вокруг костра и увидела, что Гала и Джитана с теми четырьмя пери, что я видела во время купания.

Гала перехватила мой взгляд и что-то сказала Джитане. Плечи белокурой пери дрогнули, но она не обернулась.

— Тебе лучше, Рахаат? — тихо спросила Лея и протянула мне глиняный кубок. — Выпей. Это успокаивающий отвар.

— Не надо, Лея, — сказала я, отводя руку девушки. — Я вялая от него. И мне лучше. Намного лучше.

— Куда ты? — крикнула мне вслед Лея, когда я поднялась и направилась к остальным пери.

Плечи Джитаны дрогнули, но она не обернулась.

Быстрым движением я схватила ее за волосы и опрокинула на спину.

Не понимая, откуда взялись силы, развернулась, и, намотала волосы на кулак, подтащила головой поближе к костру.

Я проделала это очень быстро, хотя мне казалось, что время замедлилось и тянется, как в кошмарном сне. Джитана вцепилась в мою руку ногтями, застонала, но на помощь не звала. Я уперла кулак в землю, и оттого, что под руку попали угли, под намотанными на руку прядями зашипело. Боковым зрением я видела, как привстал со своего места Мулей, как свистом подозвал кошек. Но мне было все равно.

Я склонилась к самому лицу Джитаны, которая испуганно замерла и прошептала, глядя ей в глаза:

— В следующий раз я затушу угли твоим лицом.

С этими словами я отпустила девушку, и, демонстративно отряхнув руки, вернулась к Лее.

На меня косились, но девушки не посмели ничего сказать, а мужчины видимо, сочли за лучшее не вмешиваться.

— А жаль, я уж рассчитывал на кошачью драку, — раздался чей-то голос в темноте и остальные захохотали. Смеялся и Мулей, усаживаясь на место. При этом торговец не сводил с меня взгляда и, несмотря на темноту, я чувствовала, что взгляд его остается холодным и расчетливым.

— Ты правильно сделала, принцесса, — сказала Лея, когда я вернулась к ней. — Я думала поговорить с ней сама, когда ты очнешься, но ты, несмотря на юный возраст, вполне способна постоять за себя.

— В мире людей мне пригодится это умение, — сказала я, а потом добавила: — Мне нужно поговорить с Ароном.

— Рахаат, — проговорила Лея. — Да, Мулей выделяет тебя, потому что ты самая ценная рабыня, но я бы не стала на твоем месте…

— Мне нужно с ним поговорить, — спокойно сказала я. — И я поговорю с ним.

— Пленные мужчины вон у того дальнего костра, — сказала Лея. — Их охраняет стража и кошки… Хотя цепи, в которые они закованы, довольно прочны.

Я кивком поблагодарила Лею, и, не говоря ни слова, направилась к дальнему костру.

Мне что-то крикнули вслед, но властный голос Мулея осек подавшего голос.

— Пусть идет, — сказал торговец.

Я миновала несколько костров, двигаясь в указанном Леей направлении.

Стражники вскакивали при моем приближении, хватались за ятаганы и кривые сабли, но разглядев меня в темноте, усаживались обратно. Кошки у других костров шипели на тех двух, что Мулей свистом отправил за мной.

Мой взгляд скользил по пленникам. Не укрылось, что помимо пери и тэнов, караванщики везут смертных рабов: мужчин и женщин. От некоторых костров слышался детский плач. Если бы не звон цепей, не тягость и скорбь, повисшие в воздухе, можно было бы подумать, что эти люди добровольно движутся с торговым караваном. Мужчины тихо беседуют, женщины перекрикиваются звонкими голосами, дети возятся рядом или спят на руках матерей. В воздухе разносятся запахи ячменной похлебки, печеных в золе овощей и чего-то кислого. Иные стражники беседуют с рабами, судя по регулярному стуку о дерево, каждый из которых сопровождается одобрительными вскриками, где-то даже играют в кости.

Кошки свернулись рядом калачиками у костров, кто-то умывается, кто-то просто щурит желтые глаза на пленников.

Если бы не знала страшной правды, картина показалась бы мирной.