Избранная лирика

"Мне не знакома Латума прохлада…" [87]

                      Мне не знакома Латума прохлада,
                      Не слышал я журчанья родников
                      Бандузии, Горация отрады,
                      Поющего в созвучьи мерных строф.
                      Цветов персидских пышных мне не надо,
                      Я не люблю фонтанов и садов,
                      Альпийского потока чужд мне рев
                      И радуга в стремнинах водопада.
                      Вверх по реке знакомою тропой
                      Иду, бросаю в горы клич привета,
                      Легко дышать прохладою рассвета.
                      Расстался я с избыточной мечтой,
                      Любовью прежней песнь моя согрета —
                      Я славлю Деддон, Деддон мой родной.

"Child of the clouds! remote from every taint…"

                Child of the clouds! remote from every taint
                Of sordid industry thy lot is cast;
                Thine are the honours of the lofty waste
                Not seldom, when with heat the valleys faint,
                Thy handmaid Frost with spangled tissue quaint
                Thy cradle decks;-to chant thy birth, thou hast
                No meaner Poet than the whistling Blast,
                And Desolation is thy Patron-saint!
                She guards thee, ruthless Power! who would not spare
                Those mighty forests, once the bison's screen,
                Where stalked the huge deer to his shaggy lair
                Through paths and alleys roofed with darkest green;
                Thousands of years before the silent air
                Was pierced by whizzing shaft of hunter keen!

"Дитя далеких туч! В уединенья…" [88]

                      Дитя далеких туч! В уединеньи
                      Не ведаешь ты участи мирской,
                      Обстала глушь лесов тебя стеной,
                      И ветра свист поет тебе хваленья.
                      Морозы ждут лишь твоего веленья. —
                      Пускай в долине пышет летний зной,
                      Ты одеваешь саван ледяной,
                      Тебя хранит великий дух Забвенья.
                      Но времени рука уже легла
                      На этот берег дикий и лесистый,
                      Где некогда царила глушь и мгла,
                      Огромный лось топтал ковер пушистый
                      И зверолова меткая стрела
                      Безмолвия не нарушала свистом.

"How shall I paint thee? — Be this naked stone…"

               How shall I paint thee? — Be this naked stone
               My seat, while I give way to such intent;
               Pleased could my verse, a speaking monument,
               Make to the eyes of men thy features known.
               But as of all those tripping lambs not one
               Outruns his fellows, so hath Nature lent
               To thy beginning nought that doth present
               Peculiar ground for hope to build upon.
               To dignity the spot that gives thee birth
               No sign of hoar Antiquity's esteem
               Appears, and none of modern Fortune's care;
               Yet thou thyself hast round thee shed a gleam
               Of brilliant moss, instinct with freshness rare;
               Prompt offering to thy Foster-mother, Earth!

У ИСТОКА [89]