Избранная лирика

                  Скажи, мой друг, как путь найти прямей,
                  Когда притворство — общая зараза
                  И делают нам жизнь — лишь для показа —
                  Портной, сапожник, повар и лакей?

                  Скользи, сверкай, как в ясный день ручей,

                  Не то пропал! В цене — богач, пролаза.
                  Величье — не сюжет и для рассказа,
                  Оно не тронет нынешних людей.

                  Стяжательство, грабеж и мотовство —

                  Кумиры наши, то, что нынче в силе.
                  Высокий образ мыслей мы забыли.

                  Ни чистоты, ни правды — все мертво!

                  Где старый наш святой очаг семейный,
                  Где прежней веры дух благоговейный?

LONDON, 1802

               Milton! thou shouldst be living at this hour;
               England hath need of thee: she is a fen
               Of stagnant waters: alar, sword, and pen,
               Fireside, the heroic wealth of hall and bower;
               Have forfeited their ancient English dower
               Of inward happiness. We are selfish men;
               Oh! raise us up, return to us again;
               And give us manners, virtue, freedom, power.
               Thy soul was like a Star, and dwelt apart;
               Thou hadst a voice whose sound was like the sea:
               Pure as the naked heavens, majestic, free,
               So didst thou travel on life's common way,
               In cheerful godliness; and yet thy heart
               The lowliest duties on herself did lay.

ЛОНДОН, 1802 [50]

                   Нам нужен, Мильтон, — ты! Отчизна ждет.
                   Трясина дней, стоячее болото
                   Священника, солдата, рифмоплета,
                   Пустопорожних мнений и хлопот —
                   Таков, порвавший с прошлым, этот год,
                   Поправший нашу праведность. Забота
                   Лишь о себе к нам ломится в ворота.
                   Вернись! верни свободу и почет,
                   Былую доблесть и благую силу.
                   Ты был звездой, сиявшей с высоты.
                   Реченья, величавы и просты,
                   На берег Альбиона набегали,
                   Как волны, — но послушные кормилу.
                   Ты понимал и низкие печали.

"Nuns fret not at their convent's narrow room…"

               Nuns fret not at their convent's narrow room;
               And hermits are contented with their cells;
               And students with their pensive citadels;
               Maids at the wheel, the weaver at his loom,
               Sit blithe and happy; bees that soar for bloom,
               High as the highest Peak of Furness-fells,
               Will murmur by the hour in foxglove bells;
               In truth the prison, unto which we doom
               Ourselves, no prison is; and hence for me,
               In sundry moods, 'twas pastime to be bound
               Within the Sonnet's scanty plot of ground:
               Pleased if some Souls (for such there needs must be)
               Who have felt the weight of too much liberty,
               Should find brief solace there, as I have found.

"Монашке мил свой нищий уголок…" [51]