Избранная Луной

Нет ничего более тягостного, чем вынужденное бездействие. Ожидание изматывает. Медленно убивает, разъедая нервную систему. Ожидая, строишь модели возможного будущего – счастливого и не очень, рисуешь картинки самых страшных ужасов, которые могут произойти с тобой. В воображении проживаешь целую жизнь, пропускаешь через себя призрачные вероятности, и плохие, и хорошие.

Поэтому я не люблю ждать. Предпочитаю сразу узнать о дурном, чем тлеть душой, надеясь на лучший исход. Еще лучше двигаться – сражаться или убегать, но только не стоять на месте.

Сколько времени прошло с того момента, как осталась одна, сложно сказать. В закрытом помещении оно бежало по-другому. Выводили меня на поляну во второй половине дня, сейчас скорее всего уже поздний вечер. Так почему ко мне никто не идет? Ничего не говорит? Или это нарочно – пытка неизвестностью?

И вдруг меня осенило. Нет, это не специально. Вожак ждет восхода луны. Это ведь ночь полнолуния! Даже обычные люди ощущают на себе влияние ночного светила, а что говорить про оборотней? В полнолуние они освобождаются от оков человеческих законов, выпуская наружу дикую натуру зверей.

И в такой момент меня никто не пожалеет… Быстро отмахнулась от страшной мысли – нет, вожак стаи всего лишь пугает, пускай и очень убедительно.

Полностью успокоиться не успела – за мной пришли.

Старший Горобинский швырнул шелестящий пакет с логотипом знакомого бутика на диван и приказал:

– Одевайся, через пять минут вернусь.

Когда он вышел, я открыла пакет. Неожиданно. Сам вожак принес мне платье? Да еще какое платье!

Белоснежное, до пят, оно смотрелось подвенечным нарядом… или одеянием жертвы. Говорят, белый – не только цвет невинности, но и знак маньякам, что сопротивления тут не будет.

А вот и не дождетесь! Я буду сопротивляться до последнего вздоха!.. Ну или все-таки соглашусь на предложение Горобинских. Чем ближе час принятия решения, тем что-то мне страшнее…

Одежда села идеально, будто тот, кто покупал, знал мой размер. С драпировкой крест-накрест на груди и одной лямкой на левом плече, готова поклясться, платье смотрелось на мне эффектно. Каждая его линия подчеркивала безукоризненно стройное тело, которым я могла похвастаться после превращения в оборотня. Красивый наряд, даже жаль портить его, перекидываясь в волчицу.

– Ты готова? Отлично. – Вожак оказался пунктуальным, по моим ощущениям, прошло как раз пять минут.

Если раньше я успешно боролась с паникой, то теперь меня открыто трясло.

– Красивая у меня будет невестка, – усмехнулся Захарий, одобрительно скользя взглядом сверху вниз.

– Да и вы тоже ничего, – вырвалось у меня.

Я испуганно застыла, поразившись собственной наглости и несдержанности. Вожак не рассердился, захохотал.

Он тоже переоделся, черная майка и камуфляжные штаны делали его более молодым и почти не страшным. Сейчас он выглядел старшим братом Андрея.

– Давай сюда руки, – потребовал Захарий, отсмеявшись. И из кармана широких штанов жестом фокусника вытащил наручники.

– Нет! – Я отскочила за диван.

Мне не оставляют ни малейшего шанса! Артефакт не позволит трансформироваться!

Захарий не уговаривал. Он прыгнул. Оттолкнувшись от спинки дивана ногой и опрокинув его, он схватил меня за горло.

– Я уже немолод для таких игр, – прошипел вервольф, глядя в глаза. – Руки!

Мне никогда еще не было так страшно… Интуиция кричала, что вожак готов убивать, что нечто разозлило его, доведя до бешенства. Малейший намек на неповиновение – и он сожмет стальные пальцы.

Зажмурившись, я подняла трясущиеся руки так, чтобы было удобно надеть наручники. Легкое жжение подтвердило догадку о назначении артефакта. Это оковы для звериной ипостаси.

Глаза щипало от непролитых слез. Старательно гонимая паника лишала воли и возможности дышать.

– Давай шагай! – Захарий совсем негалантно вытолкнул меня в коридор.

Идти пришлось в шлепанцах, о подходящей обуви для узницы не позаботились.

– Отец, что с Машей? – Младший Горобинский ожидал нас в коридоре. – Зачем ты ее расстроил?

Вожак что-то рыкнул, и его наследник благоразумно заткнулся.

В лифте Андрей вел себя как джентльмен – рук не распускал. И только на выходе придал ускорения, шлепнув по попе.

С трудом подавила проснувшуюся ярость. Это не благородные хищники! Это какие-то мелкие шакалы, пользующиеся беспомощностью тех, кто слабее!

Мы вышли из здания в гнетущую тишину. Природа замерла выжидая. Так бывает, когда скоро грядет буря, и умные животные заранее прячутся от стихии. Я бы тоже не отказалась сейчас где-нибудь укрыться, но выбора мне не оставили – шла туда, куда вели.

Такие моменты воспринимаются или остро, или в тумане полузабытья.

К сожалению, в этот раз сознание не собиралось отключаться, фиксируя малейшие детали окружающей действительности. Скрип гравия под шлепанцами, гудение комаров вокруг, запах хвои…

Уже знакомая поляна встретила пустотой – на бревнах никого не было.

Оборотни не пришли! Решили наплевать на древний закон? Ни один холостяк не прельстился мною? Горобинские запретили приходить, устроив, как и думала, шоу лично для меня?

Радовалась я недолго.