Избранная поневоле (СИ)

Хватит мне вчерашнего лимонада! Неизвестно, что за гадость мне тут пытаются втолкнуть. А что, если после него я очнусь в заведении ланиссы Риню?

— Конечно, не больна, — согласилась сиделка, и, внезапно приподняв меня за плечи, ловко влила в рот ложку остро пахнущего лекарства.

Кажется, я уснула ещё до того, как она уложила меня обратно.

Следующий проблеск сознания наступил через несколько часов, если судить по тому, насколько передвинулось солнце.

В этот раз я очнулась в комнате не одна, и в панике вновь закрыла глаза, увидев в кресле подле себя мужскую фигуру.

Быть может, он не заметил, что я пришла в себя, и сейчас уйдёт? Но моя наивная хитрость не удалась.

— Доброго дня, Тэсс, — сказал Дейгаро, чуть обозначив улыбку уголками губ.

Я не ответила, настороженно взглянув на него, но тут же отвела взгляд. Смотреть на него и поддерживать светскую беседу было свыше моих сил.

Несмотря на проявление вежливости, хозяин особняка выглядел скорее усталым и раздражённым, нежели радостным. Я невольно напряглась, пытаясь угадать, чем это грозит мне.

С надеждой оглянулась на сиделку, но тут же поняла, что её нет в комнате. Плохо. В присутствии этой женщины я чувствовала себя более защищённой.

Щёки пылали от жгучего стыда и задавленной нестерпимой обиды, а руки, наоборот, были холодными. Смиряя панику, я стиснула в кулаки ледяные пальцы. Ведь не может же он снова сделать это со мной. сейчас, среди бела дня, зная, что в комнату в любой момент может войти сиделка! Или может? Он ведь мог приказать сиделке не входить, пока её не вызовут.

Я постаралась незаметно перевести дыхание, лихорадочно соображая, что мне теперь делать.

Сейчас я в сознании, и ни за что не дамся, это точно! Перегрызу горло, но не позволю прикоснуться к себе!

Паника гнала меня вскочить, бежать подальше от этого человека, но я хорошо помнила, чем закончилась моя недавняя попытка. Но и спокойно лежать перед ним, делая вид, что ничего не произошло, было нестерпимо. Испытывая мучительную неловкость, я оперлась на локти и попробовала сесть.

Арг, до этого молча смотрящий на меня, решительно воспротивился моей попытке.

— Разве Люджи не сказала, что сегодня тебе нельзя вставать? спросил он.

Я только сжала губы.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Дейгаро.

Я вспыхнула, поняв, что он спрашивает вовсе не о том, кружится ли у меня голова, и отвернулась.

— Скажи мне, — мягко сказал он. — это важно.

Это было невыносимо — обсуждать с ним моё самочувствие. Я просто не могла обсуждать с мужчиной такие интимные подробности! Ни с каким мужчиной, а тем более с ним! Какая трогательная забота после всего, что он сделал!

— Нам нужно поговорить, — негромко сказал Дейгаро, и в его голосе снова просквозила не то усталость, не то какая-то странная горечь. — Тэсс?

Я молча вздёрнула подбородок. Этот гордый и независимый жест, должно быть, смотрелся смешно, потому что я лежала, но он помог удержать готовые пролиться слезы.

— Хорошо, — сказал Дейгаро, ничем не показывая раздражения из-за моего молчания. — Если тебе трудно говорить об этом, я буду рассказывать, а ты кивни, если заметишь у себя те же симптомы.

Договорились?

Я кивнула, пунцовая от стыда. Надежда была на то, что больше кивать мне не придётся.

Откуда ему знать, что я чувствую, он же мужчина, а не женщина!

На слове «женщина» меня снова переклинило. Это не могло быть обо мне! Мне всегда казалось, что я стану женщиной очень нескоро. Выйти замуж нищей девушке, пусть и из старинного рода, было нелегко. «Бесприданница, приживалка, кому ты нужна? — так часто говаривала мать Паолы.

— Хорошо, если сын мясника Тинка согласится замуж взять за титул, а то вовсе вековухой останешься».

— Наверное, ты слышала, как тщательно проводят отбор линтин, — тем временем сказал Дейгаро.

Я не ответила, и он продолжал:

— Вчера ты и сама видела, сколько девушек приехало на заключительный этап отбора.

Из первоначальной сотни отобрали всего десять. После вчерашнего приёма осталось и вовсе восемь.

Арг чуть помолчал, словно ожидал, что я о чём-нибудь спрошу, но какое мне было дело до их отборов! После всего, что произошло вчера, я лишь утвердилась в мысли, что только ненормальные девицы могут добровольно рваться в линтины к этим властным и жестоким людям.

— Мы вынуждены строго соблюдать правила отбора, потому что далеко не каждая девушка может стать линтиной, — не имея понятия о моих горьких мыслях, продолжал Дейгаро. — Энергия линта опасна для непосвящённых, и может даже убить девственниц, не готовую её принять.

Он посмотрел на меня, и я, по-прежнему не глядящая в сторону мужчины, почувствовала этот взгляд как что-то тёплое, коснувшееся моего лица.

— Полная совместимость линта и его избранной — такая редкость, — тихо сказал Дейгаро, продолжая осторожно касаться меня взглядом. — После того, как девушка успешно проходит отбор и находит свою пару, линт несколько месяцев готовит её к первому соитию, понемногу делясь своей энергией, но всё равно первый раз всегда бывает крайне болезненным и неприятным.

Я старательно смотрела в стену, страдая от этих ненужных и бесстыдных подробностей.