Читаем Избранная проза полностью

том, что при соединении двух сезонных слов в одном стихотворении имеет значение опыт».

Умэ но хана Цветы сливы,

акаиха ахаиха Красные, красные,

акаихана Красные цветы

Идзэн46

Кёрай сказал: «Идзэн в последнее время придерживается именно такой манеры. Это вовсе не похоже на строфу. Летом того года, когда Учитель отправился в иной мир, он, наставляя Идзэна в искусстве хайкай, хвалил некоторые его строфы, в том числе и такие, написанные в излюбленной манере Идзэна, как: "исогива ни дзабури дзабури то намиутитэ" ("О каменистый берег //С шумом-плеском // Ударяет волна"), или "суги но кини суусууто кадзэ но фукиватари" ("По кронам криптомерии, // Тихо-тихо шелестя, // Пробегает ветер"). Кроме того, Учитель говорил: "Хайкай должно сочинять, руководясь прежде всего настроением, не размышляя". Или: "В будущем ты должен добиваться еще большей легкости формы (футэй)"'. Эти слова, сказанные Учителем, Идзэн недопонял и истолковал в свою пользу, похоже, совершенно забыв о том, что тот, осуждая некоторые строфы, входящие в его, Идзэна, собрание, изволил говорить о напряженности-силе строфы (ку-но UKUoii), об облике-форме строфы (ку-но сугата)».


ПРЕДПИСАНИЯ

Сначала я не слишком усердствовал в овладении канонами хайкай. Поэтому не очень хорошо усвоил правило «уклоненья» (сарикираи) 47, сезонные слова и прочее. а уж обо всем остальном и говорить нечего. Однако в этом разделе я позволил себе записать то малое, что удалось мне понять из наставлений Учителя.

У сити48 спросил: «Учитель не изволил придерживаться канонов, разве не так?» Кёрай ответил: «По возможности соблюдая каноны, он не стеснял себя ими. Бывало, ради


какого-нибудь возникшего у него замысла он нарушал старые правила. Однако он крайне редко нарушал их просто в угоду собственному желанию. Прежде всего, Учитель не считал исконным, основополагающим искусство хайкай после Тёдзумару4'. Он основывался на канонах хайкай, сложившихся за многие поколения. В целом, искусство присоединения к одной шуточной строфе другой существовало уже с давних времен, однако только после Тёдзумару из этих строф стали составлять цепи (рэмпай), причем никаких особых канонов до сих пор нет. В результате пользуются правилами, заимствованными у рэнга. Пока дело не дошло до того, чтобы каноны были снова переработаны, на этот раз применительно к хайкай. К тому же, подобного рода каноны не могут быть установлены теми, кто стоит во главе. Если бы такой человек нашелся, то никто бы не осудил его за изъятия из прежних правил и добавления к ним. В те времена все учителя хайкай изначально были учителями рэнга, поэтому они и пользовались канонами рэнга. Когда думаешь об этом теперь, спустя много лет, то иногда в голову приходит мысль, что если бы наш Учитель жил в те времена, то, может быть, правила хайкай сложились бы иначе, вне зависимости от рэнга. В мире возникло мнение, что хайкай — в подчинении у рэнга. Но Учитель всегда придерживался другого мнения».

У сити спросил: «Проводят ли в школе Басе нанизывания строф, лишенных времени года?» Кёрай ответил: «Иногда бывают строфы, лишенные времени года. Но я никогда не слышал о том, чтобы проводили нанизывание таких строф. Учитель говорил: "Даже начальная строфа-хокку не обязательно должна быть связана с определенным временем года, в ней вместо сезонного слова могут быть слова, имеющие отношения к темам "любовь", "странствие", "знаменитое место", "разлука" и прочие. Однако по какой-то причине для начальной строфы, по-видимому, стали считать обязательным принадлежность к одному из четырех времени года, я об этом не знал, поэтому хранил молчание". Строфы, лишенные времени года, бывают двух видов. Первый — когда строфа ни перед собой, ни позади

183

себя, ни на поверхности, ни подспудно не имеет ничего, что могло бы служить приметой времени года. Например, экспромт о падении с коня:

Катинараба Шел бы пешком,

суэцуки сака о У горы "Опираясь на Посох"

Ракуба кана Не упал бы с коня50.

Басе

Нани то наку Невзначай

сибафуку кадзэ мо По кустам пробежавший ветер,

аварэнари И тот печален.

Самну

Кроме того, бывает и так, что самого сезонного слова в строфе вроде бы и нет, но есть какая-то примета, намекающая на определенное время года, или существует указание на то, что строфу должно относить, например, к началу года или ко дню полнолуния.

Вот, к примеру, такая строфа:

Тосидоси я И так каждый год—

copy ни кисэтару нацепляют на обезьян сару

но мэн обезьяньи личины51».

Басе

Перейти на страницу:

Похожие книги

Семь красавиц
Семь красавиц

"Семь красавиц" - четвертая поэма Низами из его бессмертной "Пятерицы" - значительно отличается от других поэм. В нее, наряду с описанием жизни и подвигов древнеиранского царя Бахрама, включены сказочные новеллы, рассказанные семью женами Бахрама -семью царевнами из семи стран света, живущими в семи дворцах, каждый из которых имеет свой цвет, соответствующий определенному дню недели. Символика и фантастические элементы новелл переплетаются с описаниями реальной действительности. Как и в других поэмах, Низами в "Семи красавицах" проповедует идеалы справедливости и добра.Поэма была заказана Низами правителем Мераги Аладдином Курпа-Арсланом (1174-1208). В поэме Низами возвращается к проблеме ответственности правителя за своих подданных. Быть носителем верховной власти, утверждает поэт, не означает проводить приятно время. Неограниченные права даны государю одновременно с его обязанностями по отношению к стране и подданным. Эта идея нашла художественное воплощение в описании жизни и подвигов Бахрама - Гура, его пиров и охот, во вставных новеллах.

Низами Гянджеви , Низами Гянджеви

Древневосточная литература / Мифы. Легенды. Эпос / Древние книги
Эрос за китайской стеной
Эрос за китайской стеной

«Китайский эрос» представляет собой явление, редкое в мировой и беспрецедентное в отечественной литературе. В этом научно художественном сборнике, подготовленном высококвалифицированными синологами, всесторонне освещена сексуальная теория и практика традиционного Китая. Основу книги составляют тщательно сделанные, научно прокомментированные и богато иллюстрированные переводы важнейших эротологических трактатов и классических образцов эротической прозы Срединного государства, сопровождаемые серией статей о проблемах пола, любви и секса в китайской философии, религиозной мысли, обыденном сознании, художественной литературе и изобразительном искусстве. Чрезвычайно рационалистичные представления древних китайцев о половых отношениях вытекают из религиозно-философского понимания мира как арены борьбы женской (инь) и мужской (ян) силы и ориентированы в конечном счете не на наслаждение, а на достижение здоровья и долголетия с помощью весьма изощренных сексуальных приемов.

Дмитрий Николаевич Воскресенский , Ланьлинский насмешник , Мэнчу Лин , Пу Сунлин , Фэн Мэнлун

Семейные отношения, секс / Древневосточная литература / Романы / Образовательная литература / Эро литература / Древние книги