Избранная проза и переписка

А в сумраке, в густеющем тумане,
Сказало радио: «Вставайте. 7 часов
И 5 минут. Гимнастика. Вставайте».
Тогда за этой площадью уснувшей,
За толпами смятенных горожан
Раздался шаг солдат, несущих помощь,
Идущих арестовывать мятежных…
На ратуше очнулся часовщик,
Он был похож на нищего-пропойцу,
Что ныл у двери каждую субботу.
Он свесился испуганно над станом,
Он стал похож на древнюю химеру,
И звал очнуться грезящих поэтов:
«Идите биться, биться до конца!»
Апостольские целовал одежды,
Их деревянные прямые складки
И плакал, и молил их всем о чем-то.
Но тут с трудом опять часы пробили,
Как бы борясь с туманным наважденьем,
Апостолы прошли неверным шагом,
К серебряным воротам направляясь,
Но оступились сразу все 12
И все 12 с выступа упали…

7

Завыл набат, и старый барабанщик
Ударил палками в тугую кожу:
«Вставайте, сумасшедшие пришельцы,
И улетайте, если вы крылаты!..»
Заплакала красавица в окне,
Бросавшая всю ночь поэтам розы,
И в честь которой тут же на воротах
Был вырезан прекраснейший сонет
(И приблизительно на сотне языков).
Мальчишки прибежали сообщить:
Солдаты, будто, встали на привал
И раздают им пищу кашевары,
Что злится бравый унтер-офицер
За то, что город все еще в тумане
(Быть может, это ядовитый газ,
Быть может, это чумные бациллы),
Что сведений еще не поступило
Об этих взбунтовавшихся нахалах…

8

Часы молчали и туман густел,
Мостил пластами стынущую площадь,
Как плющ вился у статуи Мадонны,
Но долго голова ее сияла,
Сусальную теряя позолоту,
И в первый раз глаза приоткрывались
С тех пор, как город был спасен от мора…
И барабанщик вдруг вздохнул и сел
На серую истертую ступеньку,
Красавица задумалась, бледнея,
А девочка, что грезила крылом,
Сказала вдруг печально и спокойно:
«Я это где-то, кажется, читала.
Но там стелился не туман, а розы,
И там заснула я, а не поэты…»
Но тут, рукой схватившись за предплечье,
Она вздохнула, странно улыбаясь,
И посмотрела радостно вокруг:
Кряхтел, не понимая, барабанщик,
Почесывая согнутую спину,
И тут же деревянную ступню
Свою увидел, бережно стоящей
На воздухе, в аршине от земли…
Апостолы внизу благословляли
Поэтов из-под раскрашенных обломков
И с ними шел, сияя, часовщик,
Как будто что-то изобрел еще,
Вернувшись этой ночью из могилы…
Палило солнце, били барабаны,
Средневековый мост прошли солдаты
И надпись им указывала путь:
«Здесь город N», но нету больше N…
Внизу луга с нескошенной травою,
Солдаты рвут высокие ромашки
И машинально каски украшают.
И по росе легчайшие следы,
Как будто бы невольно в сотнях мест
Росу крылом задели и смахнули…

Июль 1934. Stadt-Selnitz Алла Головина