Избранник

Голоса стали тише, и я представил, как Распорядитель Смерти склонился с седла к Хао, который стоит в шаге от него.

— Я для тебя всегда просто Сым Бо, Гань. Неужели ты не помнишь, как носил мне рис и свитки, когда я, нищий студент, жил при храме и только мечтал об экзаменах. Сым добра не забывает. Ну, останься. Ради старой дружбы.

Тишина.

Шепот Сыма.

— Попьем вина, Гань Хао, поиграем в шахматы. Ты ведь раньше любил эту мудреную игру юго-западных варваров. Поговорим. Почитаем стихи. Куда ты пойдешь, на ночь глядя? Ничего не случится с твоим мальчишкой! Ну?

— Ну, ладно.

Я возблагодарил всех предков рода Лиэн, всех духов гор и вод и даже Небесного Императора. Хотя последний…

Вскоре паланкин опустили на землю. Мне развязали ноги и позволили выйти. Гань стоял рядом с Распорядителем Смерти и мило беседовал. Невысокий воин лет сорока, точнее сорока трех, без доспехов, в простой одежде. Гань Хао не носил шелка. Рядом с разряженным Тай-ши он смотрелся чуть ли не крестьянином. Только меч и кинжал на поясе, твердость и уверенность движений да гордая осанка быстро развеивали это впечатление.

Я просто сверлил его глазами и молчал. Если бы я сказал хоть слово, хоть жестом показал, что мы знакомы — все, наше дело было бы проиграно. Наконец, Гань обернулся. Скользнул по мне взглядом. Сумерки! Мог и не узнать. Отвернулся и продолжил ученую беседу.

Меня аккуратно подтолкнули к павильону. Все-таки положение шэньди несколько отличается от положения обычного арестанта. Шэньди никто не посмеет пытать, бить или морить голодом. Правда, и наличие вины необязательно. Точнее, противопоказано.

Перегородка с изображением Садов Бессмертных отъехала в сторону, и передо мной открылась большая комната. На полу подушки и мягкие циновки, на стенах роспись: справа и слева — горы и потоки, а прямо передо мной — птицы на ветвях на фоне далеких синеющих вершин и мокрый бамбук.

— Это комната Императора, шэньди. Он останавливался здесь по пути в Небесный Павильон. Ты проведешь тут ночь. Смотри!

Сым Тай-ши отодвинул перегородку справа от меня. Там на коленях сидели трое воинов в кожаных доспехах. Увидев нас, они поклонились, трижды коснувшись лбами пола. Точнее, увидев меня. Тай-ши не воздают таких почестей.

Распорядитель Смерти отодвинул левую перегородку, и мне поклонились еще трое стражей.

— Так что без глупостей, — шепнул Сым, кивнул воинам, и перегородки вернулись на место.

— Простите, мне надо с вами поговорить, — очень тихо сказал я.

Тай-ши впился в меня взглядом.

— Предупреждаю, я верен Императору, — сквозь зубы процедил он. Однако, шепотом. Это обнадеживало.

— Разговор совсем не о том. Прошу вас!

— Хорошо. Воля шэньди должна исполняться, если она не противоречит его предназначению. Сейчас подадут ужин.

Он вышел, и я увидел, что в прихожей дежурят еще трое воинов. Девять — число совершенства. Я усмехнулся. Вся жизнь шэньди должна быть окружена мистическими символами. Таково его предназначение.

Разряженный в шелка слуга почтительно подал ужин. Поставил передо мной низкий нефритовый столик, украшенный золотом. Отошел на три шага и сделал тройной земной поклон. Замер на коленях, ожидая моих приказаний.

Я сел перед столиком, скрестив ноги. По бокам расположились двое воинов, и мне наконец развязали руки.

Ужин состоял из белого риса, рисового вина и овощей. Мяса не полагалось. Шэньди должен соблюдать пост. Ладно и этого довольно. Взял палочки для еды. На них стоило обратить внимание. Остро заточенная слоновая кость. Не так остро, чтобы стать оружием, но все же…

Я приканчивал рис, когда дверь напротив отползла в сторону, и в комнату вошел Сым Тай-ши. Встал передо мной на колени, совершил тройной земной поклон. Этот обряд уже начал меня раздражать. Как это терпит Император?

— Я слушаю тебя, шэньди.

— Я хотел попросить у тебя прощения, сиятельный Сым Тай-ши. Я не сразу понял, насколько большую честь мне оказал божественный император Гуа-ди. Я принадлежу ему, как и все под этим небом. Вспомни я об этом сегодня утром — и не проявил бы позорного малодушия, когда вы объявили меня шэньди.

— Наконец-то я слышу разумную речь, достойную шэньди, — Сым почтительно поклонился. — А то уж я думал, что Небесный Император ошибся в своем выборе. Да простит он своего раба, забывшего долг сыновней почтительности!

— Не печалься, Сым Тай-ши. Я не лучше тебя. Но теперь я вспомнил о своем долге. Позволь же мне в эту последнюю ночь воскурить благовония в честь Императора, обратившись лицом на юг. Ведь там Небесный Павильон, не так ли?

— Да, о достойнейший из шэньди.

Чиновник встал и низко поклонился, отошел на три шага и начал выполнять уже надоевший мне ритуал. Рядом склонились воины. У меня был только один момент, пока они бьются лбами об пол. Другого не будет! Я схватил палочки для еды и сунул их в широкий рукав мантии. Только бы не заметили! Тогда вся моя болтовня насмарку! В детстве я любил наблюдать за фокусниками на торговых площадях, но никогда не думал, что мне пригодится их презренное ремесло.