Избранник

Сым выпрямился, и его примеру последовал мой почетный эскорт. На палочки пока никто не обратил внимания. Чиновник попятился к двери и наконец скрылся за перегородкой. Тогда передо мной склонился слуга и забрал опустошенный столик. Заметит — не заметит? Он так почтительно опустил голову, что я видел только пучок у него на макушке, а он исключительно дно пустой миски из-под риса.

Слуга удалился, и передо мной начали раскланиваться воины. Неужели уйдут?

Ушли. Я остался один в комнате, если не считать многочисленной охраны за перегородками.

За стеной с птицами и бамбуком кто-то тихо разговаривал. Я подвинулся поближе и прислушался.

— Посмотри на эти фигуры, друг Гань Хао. Обрати внимание на резьбу. Прямо из Индии.

— В столице бывают индийские купцы?

— Кого там только не бывает! Даже из этой… как ее? Страны Кратос[3]. Это крайний запад варварского мира. Забавные вещи рассказывают. Есть у них такая секта, Кириштане. Так вот, был у них такой святой, который умер и на третий день воскрес. И Су Сы. Так они считают его богом!

— Хм… Варвары! Любой ученый даос это умеет.

— Ну, может и не любой… А, верно говорят, что ты постиг тайну бессмертия?

— Скорее тайну смерти.

— И в чем она?

— В моем мече.

Сым Тай-ши рассмеялся, и я услышал звук наливаемого вина.

Все-таки хорошо, что у нас стены делают из фанеры и бумаги. Слышимость превосходная! А вот видимость…

Я украдкой достал из рукава палочку для еды. Прекрасно понимал, что за мной наблюдают! Прикрываясь рукавом попытался проткнуть стену… И тут услышал шуршание открываемой перегородки. Резко обернулся.

Отъехала перегородка позади меня. Вошел слуга, трижды стукнулся лбом об пол и поставил передо мной золотой подносик с курительными палочками и свечой.

Ничего не поделаешь — надо было исполнять обряд. Я зажег палочки, поставил их в держатель и стал думать, где юг. Из леса доносились крики обезьян, тоскливые, рвущие душу на части.

Я вспомнил, что сегодня полнолуние и погасил свечу. Жемчужный свет ворвался в комнату через маленькое окно под потолком, и на полу замер силуэт дерева в прямоугольнике лунного сияния. И я трижды поклонился луне, каждый раз трижды коснувшись лбом пола. Этой царице не стыдно воздать императорские почести!

Долг был исполнен, и я снова попытался атаковать стену с помощью палочки слоновой кости. Твердая!

Разговор за стеной тем временем перескочил на другую тему и периодически сопровождался стуком переставляемых фигур.

— Так я о Будде. Нет, сутры слишком сложны, да и переведены не все. Не читал. Но рассказывают, что существует Владыка Западного Рая[4], будда Амида, который берет к себе умерших праведников.

Стук.

— Ах, вот ты как! Да, я тоже слышал про Амитабху. Очень похоже на острова блаженных. Пэнлай[5], Западный Рай… Как ни назови…

Стук.

Когда-то я увлекался игрой в шахматы в уме, без доски. С Ганем и играли. Но для этого надо описывать, куда ходишь. А игроки и не думали выдавать комментарии.

Я поднялся повыше и вонзил палочку в крыло птицы, сидящей на ветке. И стена уступила. Видно, не я первый здесь любопытствовал. Я прильнул глазом к крохотной дырочке.

Прямо передо мной располагалась шахматная доска, освещенная единственной свечей. Напротив, скрестив ноги, сидел Сым Тай-ши, а совсем рядом, опираясь спиной о мою стену- Гань Хао.

— Слоном ходи! — почти в ухо ему прошептал я.

Гань будто не услышал. Не вздрогнул, не сменил позы. Однако взялся за слона.

— Так? Не ожидал.

Стук.

— Теперь ферзь.

Гань послушался.

Чуть повернулся ко мне, словно раздумывая.

— Я понял…что ты не ожидал.

У меня отлегло от сердца.

— А вот так?

— Шах.

— Да-а…

Стук.

— И мат.

Послышался вздох.

— Ну, обыграл старика.

Я услышал, что Сым тяжело встает на ноги.

— Доброй ночи, Сым.

— Нам здесь не до сна. Надо охранять пленника.

— А, что он совершил?

— Не могу сказать, Гань. Даже тебе не могу. Это тайна Императора. Скоро сам все узнаешь.

— Я готов служить Императору.

— Да? Ты гость. И не в моих правилах взваливать на гостей обязанности. С тобой останутся двое охранников. Их дело бодрствовать, а ты отдыхай.

— Угу. Я прослежу, чтоб не заснули.

Раздались шаги. Прошуршала перегородка. Снова шорох и снова шаги. Шорох. Тишина.

Я полулежал у стены, ловя каждый звук. Ну, хоть намек на звук! Спать я не хотел и не собирался.

Зашла луна, и комната погрузилась во тьму. Я начинал терять надежду.

Время от времени дремал. Голова падала на грудь, и я видел перед собой картины одну ярче другой. Детство, цветущие сливы, дом отца, экзамен. Но тут же снова просыпался.

Шорох! Но, нет. Это не перегородка. Что-то другое. Прислонился ухом к стене. Треск разрываемой бумаги. Острие меча вышло из стены прямо перед моим носом и поползло вверх. Я отпрянул.

— Не бойтесь, молодой господин, это я, — тихий-тихий шепот.

Надо мной, там, где минуту назад была картина с птицами стоял мой верный Гань Хао.

— Руку, Мэй, осторожно.

Я перешагнул через нижнюю фанерную часть стены и оказался в соседней комнате. На полу лежали двое воинов, и два больших темных пятна расплывались под ними. Я понял, что это кровь.

— Быстрее, молодой господин. Пока не опомнились остальные.