Избранник Небес

— Бог евреев сражается против Египта! — раздавались испуганные голоса воинов фараона. Они побежали в страхе к берегу навстречу Моисею, который теперь развернулся к ним лицом, поднял посох и навел руку свою на море.

Ледяные стены обрушились, и водные потоки накрыли войско фараона, находящееся внутри широкого прохода. Внезапно все стихло.

Абулафия увидел медленно проплывающие в воздухе призраки утонувших в море египтян, от которых повеяло холодом и ужасом безысходности. Они протягивали к старцу руки и громко выкрикивали свои имена, надеясь, что тот скоро предстанет перед Господом и, замолвив за них слово, освободит из застывшего навеки измерения хотя бы одного из них.

— Свершилось! Явил Господь силу и могущество Свое. От гневного дыхания Твоего смерзлись пучины в сердце моря! — громко прозвучали восторженные голоса ангелов, торжественно шествующих по облакам. Один из них приблизился к Люпусу. Ослепив его на мгновенье ярким светом белоснежных одеяний, он обратился к нему:

— Храни сию книгу в святом месте там, где нет власти у Люцифера. Она дороже всех дворцов ваших и всего богатства мира. Семь веков она будет молчать, пока в конце времен не придет тот, кому суждено ее прочитать. Ты же делай то, что должен делать, дабы исполнилось до последней буквы все, задуманное Всесильным.

Как только на горизонте забрезжили первые лучи восходящего солнца, когорта ангелов растворилась в облаках, и евреи, спасшиеся от преследования египтян, воспели благодарственную песнь Богу.

Восторженные голоса сменились ворвавшейся в полуоткрытое окно кабинета руганью монахов, обвиняющих друг друга из-за оброненного на ногу сундука с ценностями. Ошеломленные увиденным, кардинал и инквизитор испуганно осмотрелись по сторонам. Демона нигде не было, и лишь на полу в мозаичной плитке остались глубокие следы от его не иначе как стальных когтей. Подняв глаза к потолку, Люпус облегченно вздохнул. Он знал, что они имеют обыкновение свисать с потолка головой вниз и набрасываться сверху, отрывая своей жертве голову.

Исполняя волю ангела, Абулафия закрыл книгу и неохотно передал ее инквизитору. Он понимал, что колоссальные знания и возможности, скрытые в ней, теперь останутся надолго в забвении, так как кроме него и Посефа ее никто из живущих на Земле прочитать не сможет.

В голове у Люпуса все перепуталось. Слова ангела, казалось бы, должны были развеять всяческие сомнения в отношении того, что книга была сатанинской. Вместе с тем инквизитор свято верил в проверенную веками церковную доктрину, согласно которой все святое отпугивает и укрощает дьявольскую нечисть, а стремление демонов во что бы то ни стало заполучить книгу противоречило ей. Люпус предположил, что Абулафия, будучи могущественным колдуном, просто вызвал реалистичные галлюцинации, и никакого демона, ангела и перемещения ко временам библейского Исхода на самом деле и в помине не было. Однако, взглянув на глубокие царапины в полу, оставленные лютой тварью, сразу отбросил эту мысль. Как бы там ни было, но чаша весов склонилась явно не в пользу обвинения молодого раввина в ереси, да и книгу Абулафия все-таки отдал, хотя, владея столь могущественной магией, свободно мог бы оставить ее у себя.

Прочитав его мысли, Ферроли сдержанно произнес, стараясь выглядеть в глазах Люпуса незаинтересованным в освобождении из-под стражи обвиненного в ереси Йосефа:

— Похоже, что демоны сами появляются, и никто их в синагогу специально не вызывал. Им нужна эта книга. Все очень просто и незачем искать козла отпущения.

«Вот и он попался на крючок этого старого колдуна. Нет, не может быть все так просто, что-то здесь не так. К тому же ангел строго наказал делать то, что я должен делать», — подумал Клаудиус. Он не хотел продолжать разговор на эту тему, поскольку дело приняло слишком широкую огласку. Закрыть его без проведения дознания было практически невозможно, разве что путем ложного освидетельствования смерти Йосефа. Но слухи непременно дойдут до Ватикана, и тогда доверие Папы будет раз и навсегда утеряно. Подойдя к двери, он ответил решительным тоном, дав тем самым понять, что не станет для молодого раввина делать исключений:

— Вы упускаете из виду самое главное — кто понесет ответственность за резню, устроенную демонами в синагоге? Как мне все это объяснить Папе и тысячам верующих, ожидающим праведного возмездия? Или, может быть, вы это сделаете за меня?