Избранник вечности

Почти месяц армия продвигалась вдоль Евфрата, а когда воины увидели очертания Вавилона, удивились его гигантским размерам. Шимун показал на возвышение, похожее на огромный холм.

— Это всё, что осталось от храма Мар Дука. Его возвели не вавилоняне и даже не их предки, а предки предков людей мира. В то время Вавилон ещё не отстроили. Со временем храм развалился, его восстанавливал Навуходоносор. Для защиты от врагов воздвигали ограждающие стены высотой с гору, вырыли глубокий ров, куда провели воду из Евфрата.

Вблизи городских стен обнаружился широкий ров, заполненный водой, на стенах угадывались выдвинутые вперёд крепостные башни. По всему было заметно, защитные сооружения приспособлены для долговременной осады. За стенами виднелась вторая линия оборонительных сооружений, с более высокими и толстыми стенами. За ними, как пояснил халдей, Старый город, окружённый дополнительными укреплениями. Александр невольно подумал, если придётся брать Вавилон силой, понадобится преодолевать полноводный ров и высокий вал, затем четыре ряда высоченных стен. Но даже в случае успеха придётся брать новые преграды, устроенные в городе: нападавшие обязательно попадут на дорогу, зажатую между двумя высокими стенами, откуда из отверстий на головы прольётся лавина стрел, копий и раскаленных асфальтовых ядер. В этом случае не останется путей даже к отступлению. Всех перебьют!

Передовое войско с царём остановилось напротив закрытых наглухо главных ворот. Александр не знал, как поступить — идти на штурм без подготовки не имело смысла, но как заставить гарнизон сдаться, мысли пока не появлялись.

На стенах появились люди, не агрессивные, любопытствующие. Они молчали, их число увеличивалось. Загремели засовы, массивные ворота неспешно раскрылись. Показалась группа жрецов в белых одеяниях, на многих цветочные гирлянды и венки. За ними следовали музыканты с бубнами и свирелями. Воздух наполнился громкими резкими звуками. Жрецы запели высокими голосами гимны и размахивали зелеными ветвями. Их мирные намерения говорили сами по себе. Шествие замыкали всадники в богатых одеждах, обвешанные гирляндами ярких цветов. Породистые кони также украшены цветами. Впереди надменной поступью вышагивал рослый перс. Шимун с удивлением воскликнул:

— Это же Мазей! Я его однажды видел!

Халдей не ошибся. Бывший сатрап персидского царя, отважный командир всадников, отличившийся храбростью при Габ Гамелах, убивший немало македонских воинов, встречал царя своих врагов. Рядом с ним четверо юношей. Не доходя до Александра, возвышавшегося на Букефале, Мазей упал на колени — юноши сделали то же самое — и возопил:

— Великий царь! Царь-победитель! — переводчик донёс его слова до Александра. — Я, смиренный, лежу у твоих ног, и ты вправе предать меня смерти. Я передаю тебе город без сопротивления, а самого себя вместе с сыновьями — в твои руки, чтобы ты по справедливости решил, чего мы достойны — жизни или смерти.

Он униженно прополз на коленях к Александру; поцеловал землю у ног коня. Букефалу явно не понравилось; он тревожно повёл ушами и отпрянул.

Александр недолго раздумывал. Знатного военачальника Дария знали в Персии, его поступок мог побудить к сдаче городов другими сатрапами. Царь благосклонно улыбнулся и жестом позволил Мазею и сыновьям подняться и следовать за ним.

Прежде чем войти в город, македонский царь запретил армии следовать за ним во избежание притеснений и грабежей горожан. Взял только отряд конников. Прошёл с ними через главные ворота. Там спешился и пересел на колесницу персидского царя, хранившуюся в городе. Отстранив возницу, взялся за вожжи и, посмотрев на Мазея, поманил пальцем. Перс понял, что македонский царь приглашает в колесницу.

— Показывай город! Ты хозяин, а я у тебя гость.

Желание неожиданное как для Мазея, так и для македонских друзей царя, и военачальников.

Колесницу встречали ликующие горожане, они увидели молодого царя, о котором все вокруг говорили. То, что с ним находился верный слуга Дария, означало одно — дни персидского царя сочтены. Александру показалось, что он плывёт в волнах народной признательности как освободитель, а не завоеватель, и это состояние уносило его высоко в небеса, словно бога…

Колесница проследовала по Дороге процессий, устланной цветами и венками, туда, где над огромным городом возвышался царский дворец.

Перед главными воротами Александра встречали два каменных изваяния крылатых львов. Стражи с копьями в руках и в длинных кожаных доспехах распахнули высокие резные ворота. Навстречу выбежали, кланяясь на ходу, два человека; как оказалось, управляющий дворцом и хранитель казны. Оба наперебой кричали:

— О, Великий! Владыка мира! Пусть не оставит тебя любовь Мар Дука!

Глазам Александра предстал дворцовый комплекс, внушительный по размерам, красивый и богатый. За стенами дворца протекала река, совсем близко, что угадывалось по прохладному состоянию воздуха. Повсюду пальмовые деревья, дающие благостную тень. Внутри царствовала тишина, безлюдье.