Избранники духов

Уже задолго до революции шаманство было сложным, неоднородным явлением. С одной стороны, оно еще хранило в себе некоторые следы родо-племенных отношений, с другой — на нем (в разной степени у разных народов) сказался процесс разложения родовых и племенных связей. У якутов, например, уже в XVII в. среди шаманов были представители всех общественных слоев — от „князцов” до „холопей” (рабов); об этом свидетельствуют изученные С. А. Токаревым архивные документы. Сохранилось сообщение конца XVII в. и об одном эвенкийском шамане, жившем в верховьях Ангары. Это был богатый человек. Он имел много скота и 12 жен.

Осмысливая сведения, которые говорят, что шаманство долгое время существовало в недрах родового строя как родовой культ, мы должны помнить и об особенностях позднего периода, когда имущественное расслоение общества все чаше оказывалось сильнее родовых традиций. У многих народов к концу XIX в. шаманство утратило родовой характер. Профессиональная этика уже требовала от шаманов бескорыстной и равной помощи всем, кто в ней нуждался.

Эти этические нормы представали как воля духов. Дух, давший шаману Дюхаде сверхъестественные силы, внушал ему: „Если тебе встретится женщина — сирота или вдова, ты постарайся помочь ей своим шаманством. Пренебрегая, говоря, что она безродная, не перешагни через нее… Если ты не будешь поступать так, как я говорю… перережу твое дыханье”. По верованиям хакасов, дух-хозяин священной горы, утверждавший шамана в его должности, запрещал требовать плату за камлание. Нарушителей ждала кара. Якутский шаман при посвящении торжественно возглашал: „Обещаюсь быть покровителем несчастных, отцом бедных, матерью сирот…” (Клятва Гиппократа, как видим, находит свои прототипы в шаманских традициях.)

Некоторые узбекские шаманки и в наши дни считают недопустимым оставлять себе полученные как гонорар продукты или деньги. Все должно быть возвращено людям в виде коллективного угощения — так требуют духи.

С расслоением рода часть шаманов, естественно, примкнула к богатой верхушке общества и защищала его интересы. И. М. Суслов в 1923 г. наблюдал шаманский сеанс у кетов Подкаменной Тунгуски:,Две ночи и один день старик шаман Кипря в торжественном окружении представителей 50–60 хозяйств своего племени в большом берестяном чуме „поднимался” на „верхнее” небо, чтобы доложить своему божеству о спорах из-за рыболовных ям и рыболовных песков между хозяйствами кетов”. Аудиенция состоялась. Кипря получил божественные указания о размежевании угодий на данное лето и сообщил о них соплеменникам. Кеты были согласны. „Но к осени более ценная рыба и в большом количестве оказалась у более почетных, более богатых родовичей”. А осенью тот же Кипря гак распределил угодья для охоты на белку, что обильные белкой места достались семействам богачей и шаманов, а в других угодьях белки почти не было. Свои знания промысловых секретов Кипря употребил в пользу богатых сородичей.

Противоречия в оценках социальной роли шаманов отражают неоднозначный, противоречивый характер самого шаманства в его поздних формах.

Закат шаманства

Шаманство кое-где сохраняется и в маши дни. Этот снимок сделан в 1983 г. Тувинская шаманка камлает с варганом, издающим жужжащий, мрачный, „потусторонний” звук.

Как мы уже говорили, шаманство возникло, вероятно, в каменном веке (быть может, в палеолите) и было известно всем народам на ранних этапах их истории. Как и всякое историческое явление, оно сложилось не сразу и в своем развитии прошло разные этапы.

Не раз высказывалось мнение, что первоначально, в глубокой древности, шаманить мог каждый. Считалось, что эту исходную форму шаманства наблюдали первые исследователи Камчатки в XVIII в. Но с камчадалами не все ясно. Похоже, что их шаманы священнодействовали тайно, скрываясь от жестоких гонений православной церкви. Тем не менее существование коллективного шаманства на раннем этапе вероятно.

Мы уже отмечали, что у многих народов не было резкой f грани, отделяющей шамана от соплеменников. Почти каждый эскимос и ороч считал себя причастным к шаманскому делу. Среди чукчей, по наблюдениям В. Г. Богораза, „чуть ли не каждый третий или четвертый человек претендует на умение шаманить”. Участие сородичей в шаманском ритуале считалось полезным и у тех народов, у которых шаман был достаточно четко обособленной фигурой.

Чем дальше идет в своем развитии общество, тем больше отделяется шаман от сородичей. Значит, на раннем этапе истории могло и не быть особой фигуры шамана. Скорее всего любой человек тогда считался способным к общению с духами, а наиболее важные обряды проводились коллективно. Становление шаманства как особой профессии, очевидно, шло тем же путем, что и образование многих других профессий: с усложнением навыков за специалистами закреплялось занятие, прежде доступное каждому. У большинства народов Сибири шаманство было единственным специализированным занятием. Не было ли оно и первой профессией в истории человечества? Не с него ли началось общественное разделение труда?