Избранники Небес

Раненый был пожилым человеком с поредевшими от времени волосами. Его изборожденное морщинами лицо было искажено от боли и покрыто кровью, струившейся из раны на лбу. Вплотную приблизившись к раненому, интеллектуальные соперники узнали в нем своего учителя, профессора естествознания, некогда преподававшего в Оксонском университете.

— Мистер Одлбри! — воскликнули молодые интеллектуалы.

Старик, услышав свое имя, обернулся. Лиц стоящих рядом он не смог разглядеть, однако узнал их голоса. Профессор Одлбри не раз присутствовал в аудитории, где юные таланты проводили лекции.

— Мистер Гатеридж! Мисс Браун! — лицо старика засияло от радости. — Это же невероятно! Это же чудо! Вы живы!.. Вы оба живы!..

Они присели возле потерпевшего. Голос его прерывался от нестерпимой боли и радости.

— Мистер Одлбри, вы не видели… не ведаете, кто еще спасся из нашего города? — взволнованно спросила девушка.

— Сожалею, но о твоих родителях я ничего не знаю, Элинор, — виновато признался профессор. — А твоя мать, Дэниел, — лицо молодого человека посветлело, питаемое надеждой, — она была в Оксонском университете, когда произошел этот катаклизм…

— В университете?

— Да, молодой человек, если ты все еще помнишь, сегодня утром должна была состояться твоя лекция.

— Ах да! И все-таки не пойму, что там делала мама?

— Пришла предупредить нас об отмене лекции.

Ведь ты подобно безумцу отбросил все свои успехи и устремился в город, чтобы «стать свободным человеком».

Эллен не поверила ушам, но выражение лица спутника подтвердило слова профессора.

— Простите меня, мистер Одлбри. Я сознаю, что поступил необдуманно…

— Не вини себя, Дэниел. Все это было предначертано судьбой. Окажись ты в это утро в здании университета, не избежал бы и ты гибели…

— А как же моя мать?

— Прости, Дэниел… ей не повезло… — профессор сделал продолжительную паузу.

Еще более сильная боль пронзила сердце молодого человека. Отныне надежда на встречу с родителями для него была потеряна навсегда. Пожилой ученый дышал с трудом. Травма черепа была не единственным ранением его организма. Силы ежеминутно покидали его.

— От судьбы не убежишь, — хриплым голосом произнес Одлбри. — Происшедшему нет радикального объяснения, и тем не менее людям сейчас нельзя впадать в уныние. Они могут потерять свой шанс на спасение…

— Спасение? О каком еще спасении вы говорите, профессор? Все умерло! Все кончено!

— Не говори так, Элинор. Ты теряешь единственное, что у тебя осталось — надежду! Для человечества есть еще последняя возможность. Пирамиды на плато Гиза! Они не должны были пострадать от землетрясения… Там вы найдете ответ на многие вопросы, голос Одлбри ослаб. Жизнь в нем стремительно угасала. Он прилагал немыслимые силы, чтобы вновь обрести речь. Организм его затрясся от перенапряжения. — Ведите людей за собой… не дайте умереть надежде в ваших сердцах… — голос профессора оборвался, он застыл на мгновенье и обмяк. Жизненный свет тут же потух в его широко раскрытых глазах.

Г л а в а 8 ПОСЛАНИЕ АГИВЫ

Кто предугадал ход событий на двадцать четыре часа раньше толпы заурядностей, тот двадцать четыре часа слывет человеком, лишенным самого заурядного здравого смысла.

А. Ривароль

Бледный луч солнечного света едва озарил горизонт. Небо было темно-сизым несмотря на рассвет. Хмурый и мрачный небосвод давил на подсознание. Водные просторы за ночь покрылись слоем льда. Они со всех сторон опоясывали тот клочок суши, на котором собрались люди. Заморожена была не только вода, но и почва. Мороз пронизывал аж до костей, и не было от него никакого спасения.

На ночлег люди расположились в поуверэнджинах. Обогревательные устройства машины еле успевали утеплять кабины. Ночь прошла сравнительно спокойно, хотя никто из присутствующих не смог толком уснуть. Однако утром людская скорбь возобновилась. Многие из раненых не дожили до следующего утра. Тела мертвых собрали на земле возле золы вечерних костров. Гора человеческих трупов росла с каждым часом. Плач и стенания людей создали гул, и слезы они лили не только по усопшим, но и по себе. Вера в будущее у них умерла столь же быстро, как и их близкие. Оставалось только ждать… ждать, когда наступит их конец.

— Дьявольщина! — выругалась Браун, раскрыв повязку на ноге, — она сидела в машине Дэниела.

Свернувшись калачиком, тот дремал, уснув только под утро. Услышав чей-то голос, приоткрыл глаза, неуверенно присел и сонно огляделся. Постепенно память вернулась к нему и он вспомнил события прошлого дня. Лобовое стекло поуверэнджина было покрыто инеем, да и в кабине было прохладно. Рядом с ним сидела мисс Браун. Наклонившись к ноге, она осматривала рану. Кожа почернела от кровоподтека, а из открытой раны проглядывали нервы и вены. Стопа была обморожена — и это встревожило Эллен.

— В чем дело? — поинтересовался Дэниел.

— Плохи дела. Стопа обморозилась, кажется, это гангрена.