Избранники Небес

Ибн Салим приступил к лечению обезумевшего от горя капитана. Он недолюбливал своего пациента, однако поручить заботы о нем кому-то другому также не мог. Встретившись с больным при очередной процедуре, доктор вспоминал о причине, приведшей молодого человека к такому состоянию. Кончина Эллен была страшным ударом и для него. Однако, несмотря на душевную боль, египтянин не потерял самообладания, не замкнулся в себе. Спасением для него стало исполнение долга перед людьми. В заботах и попечительстве о других ибн Салим изглаживал из памяти происшествия последних дней. Душевные страдания заглушались благодаря профессиональной деятельности и силе воли. Именно к таким ценностям активной жизни и стремился он привлечь внимание пациента. Ахмед Али не практиковался в этой области клинической медицины, но был осведомлен, что лучшим лечением для больных с таким диагнозом являются не только психотропные средства, но и внушение, один из видов психотерапии. Врач был осведомлен об особенностях характера больного. Ведал об истории болезни и ситуации, приведшей Гатериджа к умопомрачению. Сложность заключалась в том, что в моменты своей психической активности, то есть когда Дэниел различал явь от видений, он не желал ни слушать, ни говорить со своим лечащим врачом. У него было отрицательное отношение к ибн Салиму, и эти негативные эмоции сказывались на его самочувствии, да и тормозили процесс выздоровления. Гатеридж ушел в молчание и отказался от пищи. Голодание усугубляло его положение. За несколько дней своей отрешенности от мира он сильно изменился: истощал, под глазами появились синяки, а постоянная вялость слабого организма часто клонила его ко сну. Устав бороться со своим подопечным, ибн Салим прибег к помощи давнего друга, археолога Адриана Луцио Калветти. Он был единомышленником Дэниела и всегда поддерживал его. Ахмед Али счел, что юный эрудит прислушается к словам своего сторонника и товарища.

Бывшего капитана накачали антидепрессантами[72] и привязали ремнями к креслу. Он стал послушно дожидаться сеанса с Адрианом Калветти.

— Постарайся только не упоминать в разговоре имени Эллен. Придерживайся глобальных тем, — предупредил археолога лечащий врач.

Тот понятливо кивнул и вошел в палату.

— Здравствуйте, мистер Гатеридж. Как ваши дела? — присев напротив больного, поприветствовал его старый знакомый.

— Рад вас видеть, мистер Калветти. Наконец-то хоть одна приятная встреча за столько недель, — в стационаре он находился всего лишь вторые сутки, но для него это время было равно нескольким неделям.

Калветти был немного изумлен. Он не видел в поведении Дэниела никаких изменений. Только внешний облик больного немного ухудшился.

— Как вы себя чувствуете?

— А как может себя чувствовать человек среди недоумков? — саркастически отреагировал тот. — Привязали меня ремнями к этому окаянному стулу и колют всякой дрянью, — он не сознавал своего состояния. — Никого ко мне не впускают. Лежу тут в одиночестве, как псих, взаперти. У меня дел по горло, а я стал узником этого мавра, — понизив голос, намекнул он на ибн Салима. — Доктор Калветти, вы с ним друзья, не так ли?

— Да.

— Так выкупите меня.

— Выкупить?

— Я хотел сказать — вызволите. Я больше не хочу сидеть в этой тюрьме, — жалобно заявил Гатеридж. — В конце концов я капитан корабля и никакой лекарь не вправе так обращаться со мной.

— Вы хотите вернуть свободу?

— Завидую вашей догадливости, доктор Калветти, — насмешливо отозвался Дэниел.

— Я не могу этого сделать.

— Почему?

— Доктор ибн Салим не позволит.

— Как это не позволит?!

— Вы нездоровы и вам необходимо пройти курс лечения.

— Черта с два я нездоров! — разозлился душевно больной. — Да здоровее меня вам никого не сыскать на борту этой посудины.

— Не надо так волноваться.

— Почему вы обращаетесь со мной как с полоумным? Это он надоумил всех упереть меня сюда?

— Кто он?

— Ибн Салим! Кто же еще?! Я знаю, он недолюбливает меня.

— С чего это вы взяли?

— Знаете, Калветти, скажу вам по секрету, только вы никому ни слова. Этот египтянин пытается запудрить Эллен мозги. Он так и крутится вокруг нее, — Адриан побледнел. — Вы не верите мне?

— Верю, — подавленно ответил собеседник.

— Но я не позволю ему увести от меня Эллен. Я отвоюю ее. Вот увидите. — У Гатериджа было расстройство памяти, но посетитель не стал просвещать его. Излишние разговоры могли обострить состояние больного, и все же археолог решил еще немного побыть вместе с товарищем.

— «Сфинкс» скоро долетит до сектора, где нас ожидает царь спиритов.

— Агива! Я помню об этом. Мне надо подготовиться к этой встрече. Надо будет обговорить с ним все конфликтные моменты будущего наступления.

Адриан взбодрился, заметив просветление памяти у товарища. Он подумал, что лучше заинтересовать пациента именно этой темой. Разговор о грядущей битве мог отвлечь его внимание от мыслей об Эллен Браун.