Избранница

На этот раз Ариэна отправилась к бывшему Ур-Фиолу другой дорогой. Она хотела посмотреть, как выглядит древний некрополь в сезон тумана. Зрелище впечатляло. Та часть кладбища, что нависала над морем, была сейчас окутана серебристой дымкой. Туман проник даже в гробницу Ассеана, наполнив её загадочным мерцанием. Ариэне казалось, что росписи на стенах ожили. Особенно изменилась одна картина — справа от входа. Та, на которой были изображены стоящие возле алтаря царь и молодая женщина. Ариэна не сомневалась, что это аранхина Тимена, священная супруга Ассеана. Другие картины оставались плоскими, здесь же появилось пространство. Святилище, где находились царь и Тимена, стало продолжением гробницы, а голубоватый дым, поднимавшийся над алтарём, теперь словно смешивался с туманом, который проник в усыпальницу. Огонь казался настоящим, а фигуры объёмными. И ещё Ариэна увидела то, что держала над алтарём Тимена. В её руке была нить. Похоже, она собиралась бросить её в огонь. 3ачем? И что это за нить? Может, это паутина? Ариэне стало страшно. Она даже пошевелиться боялась. У неё было такое чувство, что стоит ей сделать хоть одно движение — и фигуры на фреске оживут в полном смысле этого слова. И она окажется вовлечённой в странное магическое действо, которое разыгрывалось в древнем святилище, ставшем теперь частью этой древней гробницы. Она вздохнула с облегчением, когда иллюзия исчезла и картина превратилась в обычную фреску. Немного успокоившись, Ариэна устыдилась своих страхов. Она же знала, что этот человек не опасен. Недавно он дал ей подсказку, которая помогла спасти больного ре6ёнка. Сегодня она тоже получила подсказку, правда, ещё не совсем поняла, в чём она заключается. И чего она так испугалась? Ведь задавшись целью прочесть древнюю рукопись, она сама вызвала подобную иллюзию. Другое дело, что тогда она была у себя дома, а не в старинном склепе на сумрачном, окутанном туманом кладбище.

Над цветными озёрами тумана не было. Маленькие островки уже давно не заливало морской водой, так что жизненный цикл растущего здесь арилла нарушился. Ариэну это не волновало. Она знала, что сумеет пробудить его к жизни. Так, как она это сделала в прошлый раз. И она надеялась, что сегодня толку от этого будет больше. Вызвав туман, Ариэна мысленно обратилась к аранхе, говорившей с ней два месяца назад:

«Та, что помнит Нивену, отзовись. Я хочу задать тебе вопрос».

Ответом была головная боль, которая усиливалась с каждым мгновением.

«Ладно, — разозлилась Ариэна. — Я всё равно не сдамся. Даже если придется прибегнуть к тому, что вы называете запрещёнными приёмами. В конце концов, причинять боль — тоже не лучший приём. Ведь я всего лишь хочу поговорить».

Она закрыла глаза, и перед её мысленным взором возникла недавно увиденная картина. Огонь на алтаре. Лиловый огонь… И голубоватый дым, который, клубясь, смешивался с туманом… Почему у пламени такой странный цвет? Что они там подожгли? А может…

Ариэна достала из кармана серные спички и, отломив небольшую ветку арилла, подожгла её. На каменном полу пещеры словно распустился яркий синевато-лиловый цветок. Ариэну поразило обилие приятно пахнущего нежно-голубого дыма. Когда он, слившись с туманом, заполнил пещеру, головная боль отпустила Ариэну, и она услышала знакомый сердитый голос:

«Опять ты не даёшь мне покоя! Откуда у вас, людей, столько наглости?»

«А откуда у вас, аранх, столько упрямства? Неужели ваша замечательная память нужна вам только для того, чтобы помнить зло?»

«Это наше право — помнить то, что мы хотим помнить, и жить так, как нам хочется жить. Ты заставляешь меня с то6ой говорить, упрямое дитя, но ты ничего от меня не узнаешь!»

«А вот это мы ещё посмотрим!»