Избранница богов

Амия смотрела на обрамленную илистыми берегами ленту реки, по которой сновали лодки. Над водой летали птицы. Неожиданно поток людей и животных замер. До городских предместий осталось всего ничего – уже можно было различить кособокие домишки и лачуги среди груд мусора. На этой своеобразной меже селились бедняки, надеясь получить хоть частичку благодати, ниспосылаемой на полторы тысячи храмов и дворцов легендарного города.

– Достопочтенная мать, – сказал крестьянин-погонщик боязливо, обращаясь к Три-Глаза, – мы не попадем в центр до темноты.

Три-Глаза задумалась. Не могло быть и речи о том, чтобы здесь дожидаться сумерек, времени, когда выходят на свой промысел воры.

– Дальше мы пойдем пешком, – сказала она, беря свой узел с вещами. – Через три дня жди нас у ворот Золотого храма. Ты понял меня?

– Да, достопочтенная мать.

Сколько душ вмещала легендарная столица богов? Пятьсот тысяч, миллион? Более трех четвертей этого количества составляли паломники, представители разных конфессий. Религиозное рвение читалось в усталых глазах этих людей, напоминающих летящих на свет храмов насекомых.

Амия очень скоро прониклась общим настроением. Она ощущала, как растут охватившие всех обитателей города неописуемое счастье и вдохновение по мере приближения к гхатам – лестницам, спускавшимся к реке. Многие члены ее семьи, в том числе родители и Пайод, совершили паломничество в Варанаси – шли по улочкам, носящим отпечаток могущества богов, до самой Ганги, надеясь когда-нибудь умереть здесь, ибо все знают – тот, кому повезло умереть в Городе света,[26] получает немедленное освобождение от цикла рождений и смертей.

Амия не думала о смерти, потому что поверила словам колдуньи о том, что проживет долгую жизнь. Ее час пока не настал, но она страшилась грядущих событий, грозивших изменить ее жизнь.

– Мой двоюродный брат Шанша Карабур живет неподалеку. Надеюсь, он получил мою записку, предупреждающую о нашем приезде, – сказала Три-Глаза. Незадолго до их отъезда она передала записку с торговцем шерсти, завернувшим в Аунраи по пути в Варанаси.

Амии было любопытно посмотреть на этого Шаншу. Она не знала, что у колдуньи были родственники. Пока они шли, старуха рассказывала ей о своем брате – что он торгует кожей и является учеником Ревуна-Рудры,[27] повелителя оружия, бури и владыки зверей.

Девочка ожидала увидеть обычную небольшую лавку вроде тex, что теснились на извилистых улицах города. Нет, магазин Шанши, Неутомимого, являл собой скорее огромный склад и располагался на мощеной площади напротив мечети Аламгир. На площади останавливались караваны верблюдов и мулов, по ней сновали всадники – персы, афганцы, непальцы, наемные охранники торговцев, прибывших со всех концов Азиатского континента. Богатейших, одетых в шелка мусульман, закутанных в шкуры яков тибетцев, узнаваемых по снежно-белым одеяниям персов, китайцев с длинными косами и аскетичных англичан в серых рединготах, представителей Ост-Индской компании, можно было увидеть на этой кипящей торговой площади.

Перед началом рядов торговцев собралась толпа. Три-Глаза и Амии пришлось поработать локтями, чтобы пробраться в узкий коридор, вдоль которого были выставлены дубленые кожи. Дорогу им уступать не торопились: для присутствующих они были всего лишь женщинами, к тому же индианками, чья цена равнялась стоимости двух коз, не более. Некоторые, тем не менее, успевали заглянуть в глаза колдунье – проклятие и смерть танцевали в них – и отодвигались от греха подальше.

Мощный запах целых гор кожи, которые ожидали своих покупателей, заглушали другие запахи площади и даже аромат благовоний, курившихся на алтаре Ревуна-Рудры. Амия этого бога видела впервые в жизни. Ваятель представил его высоким, в два человеческих роста, и пожирающим солнце. Три-Глаза попривествовал бога поклоном и шепотом пояснила Амии, что он – волшебник, повелитель смерти и плодородия.

Но время для молитвы еще не пришло. Несколько мужчин из низших каст, согнувшись пополам под тяжестью тюков, выползли из недр склала-пешеры протянувшеюся под рядом домов. Гневными окриками их подгонял очень высокий сутулый мужчина с широкой черной, с синеватым отливом, бородой, которая, словно доспехи, прикрывала его грудь.

– Быстрее! Бысстрее! Грузите поклажу на верблюдов! Скоро начнется праздник Ганеши, и никто не сможет выйти из города!

Его слова пролегли над головами носильщиков, не касаясь их ушей Шанша, Неутомимый, всегда говорил одно и то же – в Варанаси на каждый день приходилось даже не по одному, а по нескольку праздников. Внезапно он перестал подгонять работников и воскликнул:

– Три-Глаза! Наконец ты приехала!

– Приехала, Шанша.

Он подошел и обнял ее.

– Я уже и не ждал тебя…

– Да ты никогда никого не ждешь. Ты не изменился, Шанша. Ни единого седого волоса, ни морщинки. Боги благословили тебя вечной молодостью.

– Это действие йоги Рудры. Она не позволяет телу стареть.