Избранница грозы

– Ничего себе. – Аннабет так и села. – Крост с цепи сорвался? Да здесь постоянно кто-нибудь да дерется и ругается!

– Ну, по справедливости, они не просто дрались, они магией сцепились. И Делл снесла Бастиана на крыльях.

– Ну, спасибо, поддержал.

– Извини. – Эйген смущенно поник. – Но мы принесли вкусностей! И земляничного пива.

– Вот да, мне еще пьянки в комнате не хватало! Вы хотите, чтобы меня выгнали? Тогда реально придется пойти уборщицей в трактир. А может, даже и туда не возьмут.

– Брось, Делл, никто не проверяет комнаты. Кейман не дурак, он понимает, что лучше давать послабления в мелочах, чем дергать за каждую ерунду. Поэтому на вечерние чаепития смотрят сквозь пальцы. Ну а пиво… да оно легкое!

Видя, что не убедил, Эйген добавил:

– Я не попру его назад. Серьезно, тебя уже наказали. Я клянусь, если мы услышим шаги, то все это исчезнет в момент.

Аннабет забралась рядом со мной на верхнюю полку, а Эйген разместился в кресле. Помимо забавных красных бутылочек они принесли какую-то еду: хрустящее печенье, орехи, картофельные дольки в панировке, аппетитные зажаренные кусочки сыра. Хотя сейчас мне меньше всего хотелось лакомиться незнакомой едой.

– Почему Бастиан назвал тебя трусом? – спросила я.

Эйген замялся и отставил в сторону бутылку.

– Да там так было… это из-за Кроста. Мы с Бастианом и остальными немного… заигрались. В городе был парень, который приставал к Лорелей. Встречал на выходных, дарил цветы и все такое. Ну, мы немного его помяли. Объяснили, чтобы не лез. Он пошел жаловаться Кейману, лиц он не видел, но Кейман сложил два и два. Вызвал нас всех и попытался заставить признаться. Мы молчали, и тогда он начал вызывать всех по одному, а когда дошла очередь до меня, сказал, что все знает. Доказать не может и не будет, но последствия неизбежны. А еще сказал, что ему меня жаль и что я гроблю будущее, волочась за Бастианом. И он мне поможет. Прямо так и сказал: сейчас тебе это не понравится, но хочется верить, лет через десять скажешь спасибо. После этого он меня отпустил и остальных наказал, представив все так, будто я признался.

– Педагогичненько.

Эйген только пожал плечами. Что ж, план Кеймана сработал на все сто, теперь Эйген дружит не с Бастианом, а со мной. Правда, не факт, что это хорошая компания в понимании магистра Кроста. Но другой, похоже, не нашлось. Подозреваю, возиться с первокурсницами Эйген стал лишь по одной простой причине: мы понятия не имели, в каких играх огненного короля он был замешан. Сложно себе представить, что в толпе подонков один Эйген был пай-мальчиком. Вряд ли его ждали с распростертыми объятиями те, кого Бастиан травил.

За окном совсем стемнело, а от пусть и легкого, но все же алкогольного пива меня начало клонить в сон. Может, и к лучшему. Посплю, и наутро катастрофа будет казаться пустяковой неприятностью. Жила ведь я как-то без крыльев раньше.

– Не кисни, Делл, – сказал Эйген, – придумаем что-нибудь. Я стащу ключи от зала, и полетаешь ночью, пока никого нет.

– Нет, хватит с меня. Кейман прав, Бастиана мне не победить, а закончить эту школу и выпуститься надо. Я не готова попрощаться с миром, в который только-только окунулась. С этого момента я не лезу ни в какие авантюры, не ведусь на провокации и занимаюсь исключительно учебой.

– Надолго ли? – хмыкнул Эйген.

* * *

Я стою на краю обрыва. Внизу – темно-серое, почти черное море с белоснежной пеной. Волны бьются о скалы, брызги поднимаются вверх и касаются босых ног. Над головой штормовые тучи, но гром еще где-то вдалеке. Прежде, чем гроза придет сюда, пройдет еще немного времени.

Чувствую чужое приближение. Дыхание на затылке и мягкий, вызывающий дрожь поцелуй в шею.

– Прекрасная сегодня погода, любовь моя.

Я смеюсь. Мне легко и хорошо, хотя это и странно.

– Я приготовил тебе подарок.

Он касается моей спины, и позвоночник пронзает адской болью. Сильные руки не дают рухнуть со скалы, я жадно хватаю ртом воздух и, хоть боль быстро утихает, никак не могу успокоиться. Все это время чувствую на себе чужие прикосновения, запах, смутно знакомый.

– Поднимись.

На нетвердых ногах я выпрямляюсь и снова смотрю вперед, туда, где все сильнее чернеют тучи и сверкает ветвистая красноватая молния.