Избранница грозы

Скажу ли я спасибо за отнятые крылья? Это вряд ли. Мне каждую ночь снилось, как я летаю. Даже просыпаясь, я еще долго чувствовала мощь черных крыльев за спиной. Подсознание шутило со мной очень зло. Не имея возможности подниматься в воздух днем, я все свои сны проводила в полете.

– Ну что ж, молодые господа, – профессор окинул нас задумчивым взглядом, – приступим. Как вы знаете, по всему миру принят единый язык. Благодаря ему мы можем не бояться, что подданного Штормхолда не поймут в Бавигоре, а отдых на прекраснейшем Силбрисе будет омрачен языковым барьером. Но…

Он поднял вверх указательный палец.

– Так было не всегда.

Я вздрогнула, когда Кейман вдруг протянул руку и пальцем коснулся моего запястья рядом с хорошо поредевшим браслетом. На нем остался всего десяток бусин, и последние два дня я только и думала, как бы решиться попросить Эйгена или Аннабет купить еще. Вообще продадут ли магу огня темные крупицы? По идее, должны.

– Так быстро кончились? – спросил Кейман.

Сначала я не хотела отвечать, а потом подумала: пусть ему будет стыдно!

– Это единственный способ избавиться от головной боли. Магия ее унимает.

– До определенного момента каждое государство имело свой язык, и все эти языки брали начало с древнего, который я и исследую.

Боги, как занудно он вещал! Подумалось, усну прямо здесь! Только Кейман взбодрил: снял со своей руки браслет и, с самым невозмутимым видом, повесил мне на запястье. Я судорожно огляделась, чтобы убедиться, что этого никто не видел.

– Вы что?!

– У меня всегда есть запас. – Кейман похлопал по карману.

– Я заработала денег на крупицы.

– Не сомневаюсь. Занятия по контролю над магией продолжатся с завтрашнего дня.

Я хотела было спросить, могу ли пойти на бал, раз уж Кейман сегодня проявил чудеса человеколюбия, но Яспера обернулась и шикнула на нас. Правда, потом увидела Кроста и аж позеленела от злости, но Кейман с усмешкой принялся внимать.

Профессор тем временем демонстрировал изображения какого-то камня с нанесенными символами.

– Работы по расшифровке шли больше года. Предварительно мы считаем, что это – древняя карта, по которой путешественники ориентировались на территории, которую сейчас занимает Штормхолд.

– Ничего не смущает? – склонившись ко мне, спросил Кейман.

– Даже не знаю, то ли то, что путешественники в их представлении таскали за собой по лесу здоровую каменюку, то ли то, что на ней написано о похождениях какого-то любвеобильного рыцаря.

О да, я понимала каждый символ и отчасти даже была к этому готова. С интересом всматривалась в надписи, которые не пускались в пляс, повинуясь дислексии. Профессор демонстрировал все новые и новые изображения каменных плит.

– Это своего рода книги? – спросила я.

– Не совсем, – ответил Крост. – Когда мы говорим о древних языках, мы не подразумеваем, что люди жили в пещерах и рисовали на камнях. Книги в то время уже существовали. Это что-то вроде… развлечения для детей. Небольшие зарисовки на камнях. Приятные на ощупь и простенькие в сюжетах. Чтобы дети учились читать и писать.

– А вы понимаете, что там написано?

– А как ты думаешь, зачем я сел рядом с тобой? Переводи давай. Только тихо, а то если профессор поймет, что потратил девяносто лет на изучение того, что тебе дано природой, мне придется бегать за ним по школе и отбирать веревку, пока Яспера прячет все табуретки.

Я фыркнула, и магистр Ванджерия резко выпрямилась. Да откуда у нее такой феноменальный слух-то?!

Потом мысли перескочили на Кеймана, и я вдруг поняла: да он врет! Ну, или не врет, а привирает, потому что сам же сказал, что переведет для меня учебники.

Немного помявшись, я все же поняла, что если не спрошу сейчас, то другой возможности не представится.

– Можно мне пойти на бал?

– И с кем же ты собираешься туда идти?

– Как будто хоть у кого-то был шанс меня пригласить. Я хочу пойти одна.

– Если не вляпаешься за оставшиеся недели – можно. Но, Шторм, только попробуй устроить на празднике очередную свалку с ди Файром. Я не ограничусь домашним арестом.

Пока я размышляла, что может быть хуже, чем безвылазное сидение взаперти, Яспера буравила нас взглядом. Похоже, магистр была в шаге от того, чтобы закричать: «Шторм! Крост! Вон из класса!» Но статус директора защищал его от преподавательских наказаний. Высшая несправедливость: мне нельзя болтать на парах, но если с Кейманом – то сразу можно.

– А теперь, господа, – профессор поправил очки и разулыбался, – мне будет нужен доброволец. Магистр Ванджерия, есть среди ваших студентов ответственный и аккуратный юноша, который мне поможет?

– Я думаю, адептка Шторм с удовольствием станет вашей ассистенткой.

Честно – я даже не удивилась. Кейман только хмыкнул, будто его это все забавляло. И чего он все время то хмыкает, то усмехается? Весело ему.

– Самоконтроль, Деллин, самоконтроль, – тихо бросил он мне вслед.

И тут я поняла. Я иду не ассистировать чудаковатому профессору со слабым знанием древнего языка. Я иду зарабатывать путевку на Бал Огня.